Ну и, наконец, в-третьих, Верховный озвучил горькую истину, говорить о которой вслух до той поры считалось невозможным: советский народ не просто «разочаровывается» в своих защитниках, «утекающих на Восток» – порой он их «проклинает». Сталин не просто потребовал от каждого, кто встал на защиту Родины, стоять насмерть в самом что ни на есть буквальном смысле слова. Он попытался усовестить и пристыдить тех, кто свое, как он писал, «позорное поведение на фронте» пытается оправдать мыслями о том, что, мол, «страна большая и народу в ней много». «СССР – не пустыня!» – гневно напомнил Верховный паникерам и трусам. Это люди, которых, отступая, мы «отдаем под ярмо немецких угнетателей», наши жены и матери, дети, братья и сестры. Говорите что хотите, но фраз, настолько пропитанных яростной болью и жгучим стыдом, я у Сталина нигде более не встречал…
Да, он говорил и о том, что, продолжая откатываться под натиском нацистов, «мы останемся без хлеба, металла, заводов и железных дорог», потеряв которые войну не выиграть никогда. Однако на первом месте все-таки стояли люди. Сталин требовал самопожертвования от фронтовиков? Да! Однако давайте будем честны – у солдата на переднем крае было оружие, был шанс выжить даже в самом страшном бою. А вот у мирных жителей, оказавшихся на оккупированной территории, этих шансов не имелось – от пули, петли или угона в нацистское рабство защититься они не могли. В конце концов, такова воинская доля во все века и времена – заступать собой родную землю и живущих на ней людей. Называть после этого сталинский приказ «человеконенавистническим» и «людоедским» могут только господа с совершенно вывернутым представлением о жизни.
А ведь как все хорошо начиналось! В первомайском приказе № 130 Верховного Главнокомандующего от 1942 года четко и однозначно говорилось о том, что в этом году «гитлеровские мерзавцы» должны быть «окончательно разгромлены и изгнаны с советской земли». Казалось бы, к тому все и шло – военная машина Третьего рейха впервые за все время своего существования потерпела сокрушительное поражение под Москвой. Бойцы и командиры РККА убедились – гитлеровцев можно и нужно бить. Стерся ужас и позор первых месяцев войны, когда казалось, что Вермахт несокрушим и остановить его блицкриг не удастся. В строй, одно за другим, вступали эвакуированные за Урал военные предприятия, работающие на пределе сил и дающие фронту необходимые оружие, технику, боеприпасы. Проведенный призыв позволил не только восстановить обескровленные в 1941 году части и соединения РККА, но и создать целых 9 резервных армий Ставки Верховного Главнокомандования. Пора было переходить в решительное наступление, чтобы раз и навсегда раздавить фашистскую гадину! Наступление и грянуло – на харьковском направлении. Вот только в конечном итоге оно превратилось в одну из страшнейших катастроф Красной армии за всю Великую Отечественную войну. Полмиллиона убитых, раненых и пленных! Гитлеровцы взяли Крым и Севастополь, вышли к Волге и Кавказу, захватили Воронеж и Ростов-на-Дону, продвинулись к Сталинграду. Все повисло на волоске…
Отступать действительно было некуда! Современные «гуманисты», либеральные «стратеги», диванных войск маршалы, обожают умничать: «Надо было людей беречь! Отходить за Урал, там формировать новые армии, и уже оттуда бить немцев!» Ага, как же… Дали бы нам отойти, а тем более сформировать что-нибудь. С утратой Сталинграда СССР лишился бы жизненно важных коммуникаций. Отдав гитлеровцам Нижнее Поволжье, страна и армия остались бы без хлеба и нефти Каспия. А с Кавказом и того хуже – именно там добывалось не менее 95 % советской нефти. Без топлива какая война?! Более того, взятие Вермахтом Кавказа и Сталинграда означало бы совершенно неминуемое вступление в войну Турции и Японии – на стороне Третьего рейха, естественно. Туркам просто ничего бы не оставалось, кроме выбора: стать сателлитами Гитлера или быть оккупированными. Ну и, конечно, извечное стремление Стамбула «прирезать себе земельки» на Кавказе сыграло бы роль. Нечто подобное немцы, склоняя турок к войне против СССР, им и обещали.