Товарищ Сухов или хроники бесполезного попаданца

Двигаюсь где короткими перебежками, где ползком. Всё, впереди линия траншей. Два дежурных пулемётчика. Я в восьми шагах от них. Дождавшись их «дежурной» очереди, бью из маузера по второму номеру и по пулемётчику. Вперёд! Захватив пулемет, скатываюсь с бруствера. Через сто метров — минное поле. Блин, ползу вправо, там небольшие кусты, вдруг замечаю каски, кто-то ползёт навстречу. Затих. Прислушиваюсь. Вроде свои, но на нейтралке сначала стреляют, а потом спрашивают. Осторожно тыкая кинжалом перед собой, начал движение навстречу. Впереди тишина, видимо, меня услышали. Прополз ещё несколько метров, на меня кто-то навалился. По запаху — наш, немцы по-другому пахнут. Я произнёс слово «Тихо»! Меня хлопнули по плечу, проверяя погоны. Я показал на пулемёт, потом на горло. И мы поползли назад. Разведке здесь уже не пройти. Ещё через сто-сто пятьдесят метров начался небольшой овражек, куда мы и скатились.

— Свой, что-ли?

— Свой! Гвардии капитан Сухов. ВВС.

— Блин, я думал перебежчик.

Через несколько минут мы были в блиндаже у начальника разведки дивизии. Оттуда я позвонил в Винницу.

Пехота молодцы! Сначала покормили, потом появился «смершевец». До этого я успел изобразить начальнику разведки то, что видел у немцев и румын. Из «Смерша» был молоденький лейтенант.

— Товарищ гвардии капитан! По ориентировке вас должно было двое выходить и много правее.

— Гвардии капитан Сердюков был убит ещё в воздухе. Правее было не пройти, там населённых пунктов много, поэтому вышел здесь, лесами. Шёл вот таким вот маршрутом. — я показал на карте. — Здесь, и здесь видел каких-то вооружённых людей в лесу, но на контакт с ними не пошёл, из-за ориентировки по УПА. Разбираться: кто есть кто, времени не было.

— Могу сказать, что правильно поступили. Один из указанных отрядов не наш.

— Который?

— Не важно.

— Ну, не важно, значит не важно.

— Всё равно, спасибо, мы его давно ищем, очень мешает. Что ещё интересного видели?

— Румыны и немцы смешанных позиций не имеют. Там, где стоят румыны, немцев нет, и наоборот.

— Спасибо. Я могу подбросить Вас до ближайшего аэродрома. Там доберётесь.

— Спасибо! Мой маузер и кинжал пусть вернут.

— Да-да, конечно! А откуда у Вас этот кинжал и пистолет?

— Кинжал у меня из-под Киева, аж с 41 года, а пистолет мне генерал-полковник Вершинин подарил в прошлом году. Он отмечен в офицерской книжке.

— Да-да, я видел, просто редкое оружие.

— Удобный, особенно по немецким тылам шляться.

— Ходите вы профессионально, разведчики наши подтвердили. Сказали, что вы знали, что Вас будут захватывать, и заблокировали руку с оружием у нападавшего, а у Вас рука была свободна. Просили научить, как это делается.

— Не сейчас. Устал, и спать хочу. Да и водки было многовато, на голодный желудок.

— Тогда подпишите, и поехали.

Я подписал протокол, и мы выехали в Хильну. Там базировался ночной бомбардировочный полк. Оттуда на По-2 я вылетел в Винницу.

Стояли мы в Калиновке, в 15 километрах севернее Винницы. Недалеко от нас были развалины Ставки Гитлера «Дубовый Домик». Нас туда, правда, не пускали, там работали минёры и НКВД. Три дня писал отчёты, приходили ещё из «Смерша». Начальства нет, Вершинин где-то в Крыму. На четвёртый день удалось с ним связаться, он пообещал заменить Пе-3р на Ту-2р. В первый день помянули Ивана. В эскадрилье два новых лётчика: вместо Сердюкова — старший лейтенант Татарников, вместо меня из 15-го ОРЗАП (отдельный разведывательный запасной авиаполк), из Уфы, прибыл командир эскадрильи капитан Кирилл Остапенко. Татарников воевал на Севере, в 118 разведывательном полку на Пе-3, Остапенко боевых вылетов на разведку не имеет. Остапенко назад возвращаться не хочет.

— Командир, насилу уломал начальство отпустить на фронт. Готов пойти рядовым лётчиком, только назад не отправляйте. — так у нас появился постоянный летчик на «Спитфайр».