Товарищ Цзян Цин. Выпуск первый

В 1955 году, вспоминает Цзян Цин, её опять направили в Советский Союз для медицинского обследования. Но это не принесло никакой пользы: в те годы советские врачи не верили в «клеточную теорию»[307]. Поэтому они отвергли диагнозы, поставленные в Китае, после чего она уехала обратно. Но в 1956 году китайские врачи выявили угрозу прорыва злокачественных клеток в шейку матки. По их заключению, можно было применить два метода лечения — хирургическое вмешательство или лучевую терапию. Поскольку после перенесённой ранее операции у Цзян Цин образовались очень болезненные спайки, она больше не желала думать о каком-либо новом хирургическом вмешательстве. Оставалось прибегнуть к лучевой терапии, что и было сделано. Лечение проводилось с использованием как радия, так и кобальта‑60. Лечение радием оказалось для неё очень болезненным, а кобальт‑60 (более сильное средство, чем радий) она тем более не переносила. Врачи, потеряв надежду на излечение Цзян Цин, рекомендовали ей ещё раз поехать в Советский Союз. Хотя она и сознавала своё отчаянное положение, ей трудно было смириться с мыслью о необходимости снова оказаться вдали от Китая, где в её отсутствие может произойти невесть что. Но, как она ни сопротивлялась, люди, ничего не сведущие в медицине, настояли на её немедленном отъезде. Впервые Председатель Мао и ЦК КПК позаботились о том, чтобы в поездке за границу её сопровождала врач-гинеколог. Бессильная перед их коллективным решением. Цзян Цин уступила и в четвёртый раз отправилась в Советский Союз.

В Москву, вспоминала Цзян Цин, она приехала совершенно ослабевшая, с высокой температурой. Она знала, что тяжело больна и на выздоровление мало надежд. После первичного обследования в больнице советские врачи заявили, что не могут принять её, поскольку количество белых кровяных шариков упало до трёх тысяч (таков был побочный эффект лучевой терапии) и это снизило до опасного уровня сопротивляемость организма инфекции. Вне себя Цзян Цин, её врач-гинеколог и помощники заявили врачам, что, раз в больнице есть свободные койки, они обязаны принять её. В конце концов те уступили, причём впервые разрешили, чтобы около Цзян Цин находился китайский врач. Стремясь приостановить распространение раковой опухоли, советские врачи, как заявила Цзян Цин, «переусердствовали» с применением кобальта‑60. Она совершенно отчаялась и была уверена, что ей повредили костный мозг. Затем Цзян Цин стали делать переливания крови. Но это только усугубляло её лихорадочное состояние. Лечение было приостановлено.

Оказавшись в тупике, советские врачи решили, что ей принесёт большую пользу свежий воздух, и отправили её в пригородный санаторий, сняв с себя, таким образом, ответственность.

В ту зиму в Москве стояли жестокие морозы, которые Цзян Цин очень тяжело переносила. Тем не менее санаторные врачи пытались «лечить» её свежим воздухом при температуре 20 градусов ниже нуля. Временами всё её тело покрывалось испариной, глаза застилал туман, и она почти ничего не видела вокруг. Ноги настолько ослабели, что она не могла стоять без посторонней поддержки. Она пыталась заняться физкультурой, чтобы «закалить» себя. Но одной только силы воли оказалось недостаточно, чтобы задержать дальнейшее ухудшение здоровья. Кошмарная зима сменилась весной, а затем наступило лето. Бессистемно наблюдая её в течение длительного времени, врачи вдруг торжественно заявили, что у неё рахит. Вспоминая это, Цзян Цин, вдруг рассмеявшись, сказала, что в 30‑е и 40‑е годы многие товарищи, находившиеся в Северной Шэньси, страдали от того, что они называли «рахитом»; их заболевание было, по-видимому, вызвано недостатком йода и кальция. Но в её нынешнем состоянии постановка такого диагноза объяснялась просто стремлением найти предлог для того, чтобы избавиться от неё и отправить обратно в городскую больницу.