Товарищ Жан

Почетные московские гости всегда останавливались на так называемой "Вашингтонской Даче", примерно в часе езды от американской столицы. Это было некое подобие дома отдыха в пяти милях на запад от городка Сентрвилл в весьма живописном графстве Куин Энн. На участке площадью в 40 акров (около 16 га) были расположены два особняка в георгианском стиле, шесть гостевых коттеджей поменьше, открытый бассейн, футбольное поле, два теннисных корта и песчаный пляж. Владения эти находились в месте слияния рек Корсика и Честер, впадавших в Чесапикский Залив. Этот участок когда-то был частью огромного (1600 акров) поместья, носившего название Пайонир Пойнт Фарм, основанного в 1920-х годах Джоном Дж. Рэскобом, нью-йоркским финансистом, построившим знаменитый небоскреб Эмпайр Стейт Билдинг. Став председателем Демократической Партии, Рэскоб отремонтировал старый особняк и построил рядом новый, чтобы всему его довольно большому семейству было где разместиться во время визитов Рэскоба в Вашингтон по делам партии. После его смерти в 1950 году, Пайонир Пойнт несколько раз менял хозяев, пока, в 1969 году, его не купил за 2,5 миллиона долларов некий предприниматель из Пенсильвании. Он собирался разделить владения на участки поменьше и выгодно распродать их, но все его попытки это сделать были заблокированы местными жителями с помощью всяческих юридических уловок. Тогда бизнесмен отомстил упрямым соседям, втихаря продав в 1972 году самый ценный участок с двумя особняками и пляжем советскому посольству за 1,1 миллиона. Новые хозяева сперва здорово напугали своих американских соседей, обнеся весь участок двухметровым забором из металлической сетки, но позже вернули себе их расположение, приглашая на чаепития, устраиваемые самим послом.

В этом "доме отдыха" генералов все более-менее устраивало, однако все они в один голос жаловались, что там им не хватает катера или яхты. В Нью-Йорке одним из их любимых развлечений была увеселительная прогулка на одном из кораблей компании "Circle Line". Когда они приезжали на "дачу", им хотелось покататься по реке Честер. Вообще-то, у причала был пришвартован красивый катер с каютой, но пользоваться им имел право только посол, что раздражало генералов еще больше.

Никто из сотрудников СВР в Вашингтоне не мог придумать достаточно убедительную причину приобретения еще одного катера для нужд разведки. И вот, в один прекрасный день, офицер из линии РП (радиоперехват и спутниковая связь) придумал повод для такой экстравагантной покупки. Он заявил, что катер или яхту нужно купить не для того, чтобы катать генералов, а чтобы избавиться от устаревшей шпионской рухляди.

За годы работы тамошней резидентуры, в Вашингтоне скопились тонны поломанного и устаревшего оборудования, которое никто не использовал. Там было, конечно, несколько уникальных приборчиков в духе Джеймса Бонда, но, в основном, — обычный технический мусор. Громоздкие шифровальные машины, катушечные магнитофоны, устаревшие компьютеры, мониторы, принтеры, телефоны и, даже, огромные спутниковые тарелки, установленные на крыше посольства.

Приобретение и утилизация таких вещей производилась всеми резидентурами строго по правилам, установленным в СВР. Например, если Сергею нужен был для работы миниатюрный диктофон, он мог пойти в любой манхэттенский магазин электроники и купить его там. Но пользоваться им он не мог. Вместо этого он должен был отправить диктофон диппочтой в московский Центр. Там его обменяли бы на диктофон, купленный в другой стране, скажем, во Франции, и отправили бы Сергею, а купленный им в Нью-Йорке уехал бы, например, в испанскую резидентуру. Таким образом СВР страховалась на тот случай, если ЦРУ или ФБР каким-то образом ухитрились установить в манхэттенский диктофон жучок.

Такие же строгости были и с утилизацией. Каждому прибору присваивался серийный номер, и с этого момента его путь тщательно фиксировался. По инструкции, когда оборудование ломалось или устаревало, его следовало разбить таким образом, чтобы было невозможно идентифицировать ни единой детали. После чего, все эти обломки нужно было отправить дипломатической почтой в Москву для последующего уничтожения. Выбрасывать в мусорный ящик в Нью-Йорке ничего было нельзя, так как все знали, что ФБР перелопачивает посольские мусорки в поисках не до конца уничтоженных секретных материалов.