Товарищ Жан

Третьяков говорил, что российская разведка считала работу Мамедова с Талботтом настолько успешной операцией, что в своих секретных отчетах называла последнего "особым неофициальным контактом", термин которым СВР обозначала только сверхсекретные высокопоставленные источники информации.

Конечно, когда мы впервые встретились с Третьяковым в отеле Ритц-Карл-тон, я всего этого не знал, как и не знал того, что он работал на спецслужбы США. Тогда я отнесся к возможности интервьюировать Третьякова довольно настороженно. Почему через четыре года, в течение которых ФБР и ЦРУ так тщательно его прятали, они вдруг решили дать Третьякову выговориться? На этот вопрос мой знакомый из ФБР ответил: "Единственная наша цель сегодня — это представить вас друг другу. Мы не рекомендуем, но и не препятствуем ему рассказывать свою историю. Он захотел с Вами встретиться, и мы согласились это организовать. В вашем дальнейшем общении мы не будем принимать никакого участия".

Тем не менее, я не оставил своего скептицизма. У людей почти всегда есть какая-либо причина, по которой они сами ищут встречи с журналистами. Мало кто делает это просто так. И все же я решил отложить мои сомнения по поводу ЦРУ и ФБР в сторону и сосредоточиться на Третьякове. В тот день я спросил его, ожидает ли он получить какое-либо материальное вознаграждение за информацию, которую он предоставит, ведь бывших сотрудников КГБ, как правило, интересуют именно деньги.

"Деньги меня не интересуют, — был ответ. — Ни у одного издателя в мире не хватит денег, чтобы заплатить мне за то, что я знаю. Информация, добытая из российской разведки, стоит миллионы долларов, а я и есть эта самая разведка". Позже я узнал, что на тот момент решением американского правительства Третьяков был уже обеспечен материально до конца своих дней.

Следующим вопросом в моем списке был вопрос о славе.

«Конечно, хотелось бы, чтобы люди знали о моем поступке. Но большинство американцев не смогут даже выговорить мою фамилию или, в лучшем случае, будут помнить ее несколько секунд. Так что меня это тоже не очень волнует».

Далее я объяснил Сергею разницу между литературным негром и журналистом, пишущим книгу. Последний будет пытаться по мере сил проверить факты и обвинения, изложенные его собеседником. Третьяков улыбнулся. "Это будет целиком Ваша книга. Я не набиваюсь в соавторы".

Если его не интересовали ни деньги, ни слава, ни авторство книги, чего же он тогда добивался?

"Я хочу предупредить американцев. Как нация вы очень наивно относитесь к России и ее целям. Вы считаете, что, раз Советского Союза больше не существует, Россия стала вашим другом. Это не так. Я могу доказать, что СВР пытается разрушить США и по сей день, причем делает это еще более агрессивно, чем КГБ во времена Холодной войны".

Он продолжил: "Моя жена Лена и я — выходцы из очень патриотично настроенных семей. Нас с детства учили гордиться нашей Родиной. Мы были частью советской партийной элиты, аппаратчиками. В Москве у нас была шикарная квартира, стоимостью около миллиона долларов, у нас было две дачи. Меня боялись и уважали подчиненные. После возвращения из Штатов мне должны были присвоить генеральское звание. Но мы с Леной решили бросить все, в буквальном смысле этого слова. Когда мы убегали, то взяли с собой только то, что поместилось в два маленьких чемоданчика. Мы это сделали специально. Наши друзья и бывшие коллеги в Москве, наверное, задают себе вопрос: «Почему? Почему Сергей и Лена так поступили? Почему они отвернулись от своей Родины?» Они хотят знать, почему мы отказались от всех материальных благ и привилегий и совершили такой поступок. Именно это я и хочу объяснить, почему я принял такое решение, вернее, почему мы его приняли".

Наверное, каждый человек, повернувшийся спиной к стране, в которой он родился, чтобы активно сотрудничать с ее противником, испытывает потребность объяснить свой поступок. В прошлом я уже сталкивался с этим дважды. Моя первая книга была историей Джона Уокера-младшего и его шпионской семьи. Уокер, бывший офицер ВМС США стал шпионить на КГБ в 1968 году, в разгар Холодной войны, а впоследствии уговорил своего лучшего друга, родного брата и собственного сына также стать предателями. Во время наших встреч в тюрьме Уокер часами перечислял мне аргументы в свое оправдание. Например, поскольку США и СССР не находились в состоянии войны, заявлял он, его предательство не нанесло никакого ущерба интересам Америки. И вообще, то, что он продавал КГБ военные секреты США, помогло Кремлю осознать всю отсталость своей военной машины и бесполезность многомиллиардных затрат на попытки достичь уровня США.