Товарищи

Скоро ремень был сшит. Люди разошлись, стали на места. Тракторист включил приводное колесо своего "ХТЗ".

Приводной ремень двинулся сначала лениво, медленно, слегка покачиваясь, потом все быстрей и быстрей. Подавальщик подал в барабан развязанный сноп. Барабан перестал постукивать, загудел басом, старательно, тяжело. Баклан следил за быстрыми умелыми руками работавших на молотилке колхозников с давно забытым интересом, чувствуя, как напряженный темп работы захватывает, покоряет его. Василю захотелось тоже подняться на пахнущую сухой соломой скирду, стать рядом с этими ловкими людьми.

Он скинул с плеч шинель. Минутой позже Василь стоял уже на скирде, подавая снопы, и кричал что-то шутливое женщинесоседке.

Молотилка не останавливалась, она требовала все новых и новых снопов. И Василь охотно подавал.

Потом его видели около весов, где он проверял записи весовщика, около возов, отвозивших полные, тяжелые мешки к гумну, около машиниста...

Был он еще на ржище у Черного леса - проверял, как тракторы пашут ночью.

Небо на востоке незаметно налилось пунцовой краснотой, и вокруг широко раскрылись тихие, по-утреннему чистые дали. Воздух стал прозрачным и морозным. Василь почувствовал, что очень устал, - он давно не работал так.

Нарождался день. Он приносил Баклану новые хлопоты. Нужно было итти на колхозный двор-направить на ссыпной пункт повозки с картошкой. Нужно было... Председатель еще как следует, и не представлял себе, что именно придется сделать ему за этот день, потому что не знал, что делали в колхозе вчера.

Из-за далекого поля выглянуло солнце.

На жнивье от первых лучей заблистала роса, переливаясь веселыми цветами радуги.

Баклан задумчиво шел через поле, подминая сапогами мокрое жнивье. В перепутанных волосах его торчали соломинки.. Шинель на нем, как всегда, была внакидку.

При входе в село, около колхозного двора, председатель увидел знакомую,, слегка сутуловатую фигуру Ковалевича, который вместе с Гаврильчиком шел в поле. Баклан заволновался, невольно прикрыл шинелью ордена.

- Как это ты успел нас опередить? - удивился Гаврнльчпк. - Давно встал?

"Встал",-внутренне усмехнулся Баклан.

- Да нет, недавно... можно сказать, только что...

Они поздоровались.

Ковалекич кивнул головой в сторону села.

- Ну и хлопцы у вас! - У него с партизанских времен осталась привычка называть всех мужчин "хлопцами".

Баклан взглянул туда и за поникшими голыми яблонями, около высокой березы, что задумчиво склонила свою вершину, увидел сруб Катерининой хаты. Наверху уже стояли все стропила и до половины, до поперечин, прибитые рядами жерди. Когда Козалевич и Гаврильчик ушли, Василь еще раз бросил взгляд в сторону сруба. Свежеотесанные бревна, как бронзовые, блестеди в лучах солнца... "Как же это я? - с горечью-подумал он. - Как я искуплю свою вину?"