Товарищи

- Из Луневки. Мы там в школе учимся. Школа крестьянской молодежи; может, слыхал?

Семка даже вздрогнул.

- Как не слыхать, пойдемте, я вас до перекрестка провожу.

Забыл Семка свое обещание хозяину - вернуться пораньше. Уж очень захотелось ему порасспросить о школе.

По дороге новые товарищи рассказали Семке, что они учатся в школе с весны.

- Мы там науки всякие проходим, а главное - по сельскому хозяйству. Сейчас на практике работаем, у крестьян на полях. Трактор нам привезли, новый…

- Эх,-сказал Семка,- вот бы мне туда!

- А что ж поступай, - сказал Митюха.

- Ну, чего ты зря толкуешь, Ульянов,- вступился другой парень.-Сам знаешь, мест нет, никого больше не принимают.

- А все-таки прошение можно подать,- сказал Ульянов.

- Не знаю только, как это делается?- сказал Семка.

- А ты ко мне приходи, потолкуем. Меня Ульянов зовут,- Дмитрий Ульянов. Запомнил?

- Запомнил,- сказал Семка

- И приходить незачем,- опять ввязался товарищ,- все равно не примут.

- Да, надежды мало,- сказал Ульянов,- ну, а как знать…

- А вот и дорога ваша,- сказал Семка,- теперь все прямо пойдете до плотины. Ну прощайте, мне бежать надо, заболтался я с вами.

И он быстро повернул обратно в лес.

- Прощай Семка,- раздавалось ему вдогонку.

КОРОВА ЛЮБИМКА.

Быстро наступает августовская ночь, а в этот день темнота была какая-то особенная. На небе ни звездочки, набежали тучи, закрапал дождь. Даже привычный к дороге Семка и тот несколько раз спотыкался.

«Уж и достанется мне дома,- думал мальчуган,-лишь бы лес кончался скорей».

Но вот лес кончился, начался спуск под гору к мостику через ручей, потом подъем, опять спуск и-деревня.

Переходя через мостик, Семка вдруг остановился.

Ему показалось, что он слышит какой-то говор двух голосов из густой, заросшей ивняком, лощины. Или ему показалось? Он прислушался, но в эту минуту набежал ветер, зашелестел, зашуршал в ветках и заглушил все остальные звуки. Дождь полил, как из ведра. Семка втиснул голову в шею и быстро пошел вперед.

* * *

Семья сидела за ужином, освещенная желтым светом керосиновой лампы без колпака, когда измокший, усталый и голодный Семка вошел в комнату.

- Ну, что, славно погулял?- насмешливо заметила Дарья.

- Ему не впервой по ночам шляться,- прошамкала старуха.

- Где шатался, зачем так поздно, а работа небось стояла, говори, куда ходил,- крикнул Еремей, вставая из-за стола.

- Я заблудился,- соврал Семка.

Ему не хотелось упоминать про своих новых знакомых, а главное-говорить о школе.

- Заблудился,-передразнил Еремей, уперев руки в бока.- Как же так случилось, маленький, дороги не знает, ха-ха-ха! Так я и поверил!

- Я все сделал, что мне велено было,- рассердился вдруг Семка, - и я человек! Можно и мне погулять когда-нибудь, дня свободного не вижу!

- А ты еще так…

Еремей схватился за ремень у пояса.

Но Семка так угрожающе посмотрел на хозяина, что Еремей невольно опустил руку.

- Брысь, спать, не будет тебе ужина, чтобы знал вперед, как по ночам шататься.

* * *

Семка спал крепко, так крепко, как давно не спалось. Во сне он видел, что поступил в школу и работает на какой-то огромной машине.

- Это трактор, - говорит ему Митюха. Трактор стучит, шумит так громко, что все деревенские собаки выскочили из подворотен и лают на него с остервенением.

Семка вздрогнул и проснулся. А ведь и впрямь на дворе лает собака! Ишь, как заливается! Но глаза у Семки слипались, отяжелевшая голова опять упала на согнутый локоть, он перевернулся на другой бок и заснул еще крепче.

Утром Семка был разбужен еще до рассвета отчаянным воплем Дарьи во дворе.

- Увели! Увели!

Он вскочил и выбежал на двор.

Дарья с пустым подойником стояла перед распахнутыми воротами хлева. Замок был сбит и валялся на земле рядом с окровавленным трупом дворовой собаки Буяна.

- Увели, увели,- голосила Дарья.

Еремей и бабка Устинья выбежали, как полоумные.

- Как же ты не слыхал, ты ближе всех спал в сенях,-накинулась вдруг Дарья на Семку.-Да уж не ты ли с ними заодно с ворами, недаром вчера до полуночи шатался.

- Говори сейчас, знаешь ты воров или нет! - крикнул Еремей, хватая Семку за шиворот.

- А я что тебе говорила,- шипела старуха,- недаром сердце мое чуяло.

Семка стоял не говоря ни слова, белый как бумага. Обвинение свалилось на него до того неожиданно, что он еще ничего не понимал.

- Говори!- кричал Еремей, тряся Семку.

- Я… я… ничего не знаю, - прошептал мальчик невнятно, еще плохо соображая.

- Ага, не знаешь, а вот как заберут тебя да засадят в тюрьму, тогда будешь знать. Бабы,- приказал Еремей жене и старухе,- вы глаз с него не спускайте, а я сейчас в милицию. Попрошу собаку сыскную выслать. Собака сейчас живо вора разыщет и тебе не сдобровать,- прикрикнул он Семке.- Уж мы заставим тебя сознаться, заставим, шельма эдакая!

И, сильно толкнув испуганного Семку, Еремей помчался в волость.

НА РАБОТЕ.

Прошел уже целый год с того дня, когда Андрей вывел победителя Марса с собачьей выставки.