Товарищи до конца. Воспоминания командиров панцер-гренадерского полка «Дер Фюрер». 1938–1945

Вскоре участились нападения на немецких солдат, акты саботажа всех видов: поджоги, разбойные нападения, взрывы мостов и железнодорожных путей. В результате этой так называемой «борьбы в гражданской одежде» мы стали нести чувствительные потери в живой силе и технике, и постепенно деятельность французских партизан превратилась в ощутимую опасность для германских оккупационных сил.

В качестве доказательства этого можно привести несколько примеров.

В феврале 1944 года майор В. из полиции охраны общественного порядка в городе Понтарлье попал раненым в руки террористов и был убит выстрелом в затылок.

10 мая 1944 года три немецких железнодорожника были убиты в городке Деказвиль выстрелами в затылок.

6 июня 1944 года в городке Капденак-Гар выстрелом в затылок был убит немецкий солдат.

1 июня 1944 года в городе Фижак (близ Тулузы) были найдены убитыми несколько немецких солдат и два немецких железнодорожника.

В это же время на железнодорожной станции городка Мюсидан (департамент Дордонь) на шестнадцать фенрихов из летной школы люфтваффе в Лa-Куртин было совершено нападение, и четырнадцать из них были убиты; их тела были «ужаснейшим образом изуродованы и осквернены». (Эта информация почерпнута из книги: Лютер Г. Французское Сопротивление в борьбе против германских оккупационных властей и его подавление. С. 74–78. Тюбинген: Институт по вопросам оккупации.)

По приказу руководства дивизии и высшего командования в мае 1944 года полк много раз поднимали по тревоге. Полк провел несколько операций против отрядов маки. После этого снова устанавилось какое-то подобие внешнего спокойствия и порядка. Однако в подполье движение Сопротивления продолжало расти. (Вплоть до периода времени, непосредственно предшествовавшего высадке союзников во Франции, движение Сопротивления здесь было слабым (в большинстве районов незаметным). Этим Франция и другие оккупированные страны Европы разительно отличались, например, от СССР и Югославии, где велась настоящая партизанская война против оккупантов. Зато во Франции (и многих других странах) в 1940–1944 гг. набрало силу движение коллаборационизма; добровольцы из этих стран (целые части и соединения, сотни тысяч за всю войну) сражались на советско-германском фронте до самого конца. Об этом в Западной Европе попытались забыть (одновременно раздувая значение Сопротивления). – Ред.)

Согласно дивизионной сводке о положении дел № 6 от 27 мая 1944 года из надежных источников стало известно, что движение Сопротивления находилось в это время в состоянии тотальной мобилизации и что все группы – вооруженные и невооруженные – получили боевые приказы. Было ясно, что после начала вторжения вражеское руководство с помощью заброски обученных агентов попытается взять в свои руки командование группами Сопротивления, чтобы согласовать их действия с военными операциями.

Банды маки состояли из вооруженных террористов, которые занимались грабежами, нападениями и организацией актов саботажа. Многие члены отрядов маки жили среди обычного мирного населения, в некоторых случаях речь шла о лицах, уклоняющихся от работы.

Их шефы, которые поставляли оружие и деньги, жили вне лагерей, частные предприниматели заботились о питании и оснащении обитателей лагерей, которые были разбиты на группы по шесть человек. Встречались также лагеря, в которых укрывались по двенадцать, восемнадцать, а в некоторых случаях даже по двадцать четыре человека и более.

Английские самолеты, регулярно сбрасывавшие на парашютах различные грузы, пополняли запасы оружия и боеприпасов. И вообще вся организация французского Сопротивления находилась почти исключительно в руках англичан. И лишь в редких случаях оружие было добыто на итальянских или французских складах военного имущества. Под страхом смерти террористам было запрещено в одиночку покидать свой лагерь.

С увеличением масштабов бомбардировок немецких городов и связанных с этим больших потерь среди мирного населения росла и психологическая нагрузка на бойцов полка. Почти ежедневно кто-нибудь в полку получает сообщение о гибели своей семьи, родителей или близких родственников или о том, что его дом полностью разрушен. После отпуска на родину эти солдаты возвращались в полк, потрясенные до глубины души, и впадали в депрессию.

Когда с началом вторжения отпуска были совсем отменены, чтобы не уменьшать боеспособность полка, а бомбовый террор немецких городов становился все беспощаднее и ужаснее, каждый солдат еще больше страдал от мучающей его неизвестности о судьбе близких.

Это постоянное внутреннее напряжение росло еще больше из-за коварных ударов маки, которые наносились вопреки Гаагским правилам ведения войны и постоянно угрожали безопасности каждого из нас. Потеря каждого исподтишка и подлым образом убитого товарища вызывала лишь еще большую озлобленность в полку. Многолетняя борьба с большевизмом в России тоже значительно истощила нервные силы бойцов полка.