TownQuite (СИ)

— Он как раз оказался в нашей базе данных. Год назад был у нас задержан за воровство… сухариков в магазине, — работник издал смешок. Да, ему похоже тоже не особо верилось, что из ворюги сухариками, парень мог перерасти в преступника, а то и хуже в убийцу. — В общем, я сообщу об этом вашему отцу, шерифу Сандерсу, как только он приедет. И он дальше решит, как и что. Всего хорошего.

Я положила телефон на стул рядом и устало опустила голову на стол, прижавшись щекой к холодной поверхности. Это какой-то дурдом. Наверное, я медленно, но верно сходила с ума. И, к моменту поимки преступника, (если мы его вообще поймаем), я уже буду лежать в какой-нибудь палате №117 в сумасшедшем доме, прям как Иван Бездомный из «Мастер и Маргариты».

Я посмотрела в окно, что как раз было параллельно моему лицу. Листья деревьев медленно покачивались от легкого дуновения ветра, будто танцевали вальс. Вот пробежала белка, что частенько сидела у нас на крыльце, дожидаясь пока я не насыплю ей в кормушку совсем немного орешков. (скоро и ко мне белочка заявится). На улице уже вовсю кипит жизнь, а на часах только 6:30 утра. Или уже. Только сейчас, находясь в какой-то туманной прострации, я начала замечать, как слипаются у меня глаза, как противно пощипывают мои ссадины на руках. Я совсем забыла о том, что даже не сняла платье с себя. Если это можно еще назвать платьем… Думаю стоит прикупить что-то новое. С того самого момента, как я поднялась в комнату и обнаружила разруху — начался сплошной туман, обволакивающий меня со всех сторон. Мне совершенно не хотелось плакать, нет. Но хотелось запереться от всего того, что творится у нас в городе. Мне бы такой же чулан как у Гарри Поттера… Хотя нет, лучше пусть прилетит сова с письмом, и я стану волшебницей…

Когда по кухне разлетелся звук битого стекла, я открыла глаза и уставилась на брата, что старался как можно тише заварить себе утренний кофе. Но руки крюки не из того места растут, так что кружка, расколовшись на кусочки, валялась на полу. А кофе стекало по нашему шкафу и холодильнику, образовывая лужу на плитке. (рукожопость у нас явно близнецкая).

— И тебе доброе утро, Джейк, — промямлила я, чавкая, разминая затекшую челюсть и потягиваясь. Часы показали одиннадцать утра.

— Прости, я не хотел… Старался как можно тише все сделать и …

Я лишь слегка улыбнулась, наслаждаясь этим умилительным явлением, когда сам Джейк Сандерс, ползая на четвереньках, убирал за собой то самое «утреннее кофе». Когда его еще можно увидеть таким хозяйственным, как не сейчас.

— Папа уже ушел. Я рассказал ему о произошедшем, — вдруг протараторил Джейк, выжимая тряпку. — Ты перевела дневник?

— Я как раз этим занималась, но потом отрубилась, — печально сообщила я, ища среди всех своих пометок нужный лист с расшифровкой. Затем, разблокировав телефон, я вновь открыла файл, который так старательно пытались у нас удалить. Ночью я успела перевести несколько дней, описанных Кирой, которые ближе всего находились к дню убийства. И вначале, я думала, что будет намного проще, как только найдется нужный словарь, но стало куда сложнее. Перевод оказался еще маленькой проблемой. Она писала мелкими предложениями, состоящими всего из трех или четырех слов, шифруя имена и фразы. Как раз с этим я пока не смогла разобраться. Вот что у меня вышло из самого простого:

«8 июня. Швабра в деле. Яифос в туалете» — это было как раз в тот день, когда она пыталась опозорить меня на весь институт. И видимо «яифос» — мое перевернутое имя.

«9 июня. Наркотики — зло»

«10 июня. Она Медуза! Бутылочки это на самом деле пирожки» — какие бутылочки? Что за пирожки?

«11 июня. Она не понимает меня. Это плохо»

«12 июня. Прости меня, дк. Так надо»

«13 июня. Пирожки — уточки кря-кря. Медуза знает. Надо бежать»

Глядя на все это, я начинала ощущать желание выйти в поле и проораться как следует. Потому что вся моя работа больше напоминала записки психически больного человека.

— Это то, что ты перевела? — Джейк стоял рядом со мной, нависая над моим ухом.

— Да, — выдохнула я, начиная раздражаться тому, что мои старания ни к чему дельному не привели. — Как это понять? Она сама-то осознавала, что пишет?

Брат сел рядом, беря в руки этот лист. Глаза его сосредоточенно бегали по строчкам, как будто он старался найти еще какие-то слова в этом бреду, понятные лишь ему.

— 12 июня мы с ней поругались, — вдруг грустно пробасил он, указывая на строчку. — Тут она явно просит прощения у меня. ДК — это Джейк.

Я вытаращилась на брата, что внимательно разглядывал листок с моими каракулями. А ведь он прав. Значит, она сделала это специально. Специально с ним поругалась.

— А медуза, это видимо и есть убийца, — холодно заметил Джейк и крепко сжал листик.

— А что за пирожки и уточки? — я внимательно всмотрелась в свои слова. Но ответа так и не увидела.

— Не знаю… Она явно пыталась что-то сказать этим шифром, потому что дальше говорит об убийце. Она хотела бежать, а я не знал, — с горечью уже шептал парень, старательно сдерживая свои слезы. Я обняла брата за плечи и прижала его лицо к себе.