Традиции свободы и собственности в России

Совершенно особое место в истории Соборов занимает Земский Собор «Первого ополчения» 1611 года и его «Приговор». Это ополчение сложилось для противостояния польским войскам, вошедшим в сентябре 1610 года в Москву. Пригласило их туда «Временное в государстве правительство» во главе с князем Федором Мстиславским. Формировать ополчение начал воевода Прокопий Ляпунов в Рязани. К марту 1611 года ополчение, необыкновенно пестрое по составу, было в Коломне. Это еще не народное ополчение Минина и Пожарского. Не меньше, чем справедливое устройство страны, людей Ляпунова волнуют земельные пожалования и дележ собственности предателей, сторонников Лжедимитрия I и Лжедимитрия II, «нетчиков» (не явившихся по призыву) и дезертиров.

На подступах к Москве был проведен Земский Собор. Вводная часть его решения, принятого 30 июня 1611 года, гласила: «Московского Государства разных Земель царевичи и бояре, и окольничие, и чашники и стольники, и дворяне, и стряпчие, и жильцы, и приказные люди, и князи, и мурзы, и дворяне из городов, и дети боярские всех городов, и атаманы, и казаки, и всякие служилые люди, и дворовые, которые состоят за Дом пресвятыя Богородицы и за Православную Христианскую веру против раззорителей веры Христианские, польских и литовских людей, под Москвою».

Как видим, состав Собора необычен. С одной стороны, в нем участвуют представители феодальной знати народов России («разных земель царевичи, князи и мурзы»), а также атаманы и казаки, с другой — отсутствуют купцы, посадские люди, духовенство. Преобладали мелкие служилые люди.

Хотя вопрос о земельных пожалованиях и был основным, в решениях Собора есть важные демократические веяния. Это выборность должностных лиц, избираемость Поместного приказа, ограничение законодательных и судебных полномочий боярства, введение «суда равных». Предусматривалось, что вместо приказных людей (т.е. чиновников) налоги будут собирать выборные целовальники, что любой приговор к смертной казни должен утверждаться Земским собором. Но самое главное в «приговоре» Собора — это его 24 статья. «Земля», т.е. Земский Собор, выбирает правительство (употреблено именно это слово) из бояр, оно подотчетно «Земле», и если его деятельность окажется неудовлетворительной, «нам всею Землею вольно бояр и воевод переменити, и в то место выбрати иных». Собору Земли, таким образом, пришлось бы стать регулярно собираемым или даже постоянно действующим органом, без этого никакая подотчетность невозможна. Речь шла о переменах даже более глубоких, чем сулила «конституция Салтыкова» — по сути, о новом государственном устройстве. Составители капитального 9-томного сборника документов «Российское законодательство Х-ХХ веков», характеризуя акт 30 июня 1611 года, подчеркивают: «Здесь налицо республиканская форма правления, причем поскольку главную роль играет не феодальная аристократия, а масса служилого населения, можно говорить о зарождении феодальной демократической республики».

Данная политическая альтернатива оставалась для России открытой на протяжении следующих 20 месяцев — до избрания царя Михаила Романова на Земском Соборе 1613 года. Вероятно, по зрелому размышлению, она показалась людям XVII века слишком непривычной, а потому не воплотилась в жизнь.

Собор 1613 года, как уже было сказано, стал настоящим торжеством сословного представительства. В нем, по подсчетам историка С.Ф. Платонова, участвовало не менее 700 человек. Избрание царя заняло 46 дней. Собор, по сути, был коллегией выборщиков, рассматривалось до 15 кандидатур. В их число входили как участники освободительной войны князья Дмитрий Пожарский, Дмитрий Трубецкой, рязанец князь Петр Пронский, так и их вчерашние неприятели — боярин Федор Шереметев, князья Василий Голицын (находившийся в польском плену), Иван и Дмитрий Черкасские, а также принц Карл Филипп (брат шведского короля Густава Адольфа), польский королевич Владислав, едва не ставший русским царем еще в 1610 году, и даже «царевич Иван Дмитриевич», малолетний сын Лжедмитрия II и Марины Мнишек. С самого начала было много сторонников юного «Миши Романова». «Нам с ним будет повадно» — объяснял Федор Шереметев, понявший незначительность собственных шансов.

Приемы предвыборной борьба стары как мир. Поскольку казаки, во множестве остававшиеся в Москве дожидаться избрания царя, представляли собой идеальную «группу давления», некоторые из претендентов старались завоевать их благосклонность. Как сообщает насмешливый (хотя, увы, безымянный) современник-москвич, «князь же Дмитрей Тимофиевичь Трубецкой учрежаше столы честныя и пиры многая на казаков и в полтора месяца… по вся дни, чествуя, кормя и поя честно и моля их, чтоб быти ему на Росии [правописание того времени] царем и от них бы казаков похвален [поддержан представителями казаков на Соборе] же был. Казаки же честь от него приимающе, ядяще и пиюще и хваляще его лестию, а прочь от него отходяще в свои полки и браняще его и смеющеся его безумию такову»1.