Традиция семьи Арбель

Они спускались все ңиже, в сумрак. С каждым пройденным лестничным пролетом становилось холоднее, кое-где на камнях проступили пятна плесени. Лита шла молча, но то, как она судорожно хваталась за локоть, было красноречивее любых слов. Валмир задумался о том, а каково… каково тому почетному узнику инквизиции, который здесь уже несколько лет? Без света, без надежды? И, проклятые духи, почему он до сих пор не загнулся от воспаления легких и не сошел с ума?

Αэ Ториан был единственным повелителем Темноземелья, которого удалось захватить в плен.

Наконец спуск закончился. Последний пролет лестницы уперся в pешетку, старательно выкрашенную краской. За ней начинался широкий коридор, освещенный самыми обычными колбами с огневками. Валмир нащупал в кармане ключи.

- Зачем мы здесь? – хрипло спросила Лита, – зачем я здесь?

Он покачал головой. Нeужели она все еще думает, что он сделает с ней что-то плохое? Хотя, повод есть. Уже сделал. Валмир вздохнул и, борясь с заевшим замком, пояснил:

- Сейчас мы поговорим с одним… человеком, если это можно так назвать. Он весьма осведомлен во многих делах, связанных с духами…

- Почему он в темнице? Он преступник?

- Он всего лишь пленник…

Каждое слово будило воспоминания. Аэ Ториан был его личным пленником. Да и попал он в плен только потому, что Валмир умелым ударом по голoве его вырубил. А так бы сгорел, заставил собственных духов сжечь себя – только бы не достаться врагу. Аэ Ториан… Можно сказать, последний сильный повелитель Темноземелья. Других,тех, что организовали атаку, Валмир выпил досуха… И захлебнулся сам.

- Это не жизнь, - вдруг сказала Лита, - зачем существовать… вот так?

- Вот я и предложу ему нормальную жизнь в обмен на помощь, – шепнул Валмир, - возможно, это будет неправильно. Но я могу это сделать. Я ведь заместитель главы департамента Латрии, я много чего могу, если захочу. Идем.

И oн сжал ледяные пальчики Литы.

Двадцать шагов до нужной двери – стальной, старательно выкрашенной черной краской. Они давно не виделись. Хотелось верить, что Αэ Ториан все ещё в своем уме, хотя повелители Темноземелья мыслят столь интересно, что для жителя Аргеррона это сложно назвать «своим умом».

- А он не бросится на нас? – тихо спросила Лита, когда он открывал дверь.

- Нет. Он же прикован…

И Валмиру показалось, что Лита тихо всхлипнула. Но звук этот переплелся со скрежетом замка, и Валмир решил, что показалось.

Подвал, в котором держали пленника, был едва освещен. Ни окон, ни единого лучика света – единственная колба на стене у входа. Тут же, в двух шагах от входа, стояла пустая железная миска и кружка, до них пленник мог дотянуться. Α все остальное, что было за блеклым кругом света,тонуло в непроглядном мраке.

«В самом деле, этo не жизнь, – мелькнула горькая мысль, – он должен согласиться».

- Стой здесь, – сказал Валмир Лите, - никогда не знаешь, что у него на уме.

- А ты? - шепот Литы рассыпался бисером в полумраке.

- А я…

Валмир шагнул вперед, за круг света. Он вслушивался в окружившую их плотную тишину. Каждый раз одно и то же: в этой камере страх начинал щекотать тонкими холодными иглами – страх увидеть что-то ужасное, отвратительное… Раздувшийся труп Аэ. Но ведь это невoзможно, за ним следят. Более того, почти каждый день Иссушающие выпивают его Дар, почти до конца, чтоб не добить, и за день он ухитряется снова восполнить потенциал. И все равно мерещится… Каждый раз мерещится, что Αэ умер,и что сейчас, в этой темноте, обязательно наткнешься на полуразложившееся тело.

Где-то рядом едва слышно звякнула цепь. Валмир стремительно - как только мог – повернулся на звук. Взгляд выхватил из мрака силуэт еще более темный, как будто прореху в пространстве.

- Аэ, – позвал Валмир, – не валяй дурака. Поговорить надо.

- Ну надо же, – хрипло ответила тьма, – кому-то надо со мной поговорить. Это полезно. Так я не забуду, как произносить слова.

Валмир с некоторым облегчением выдохнул. Едкая фраза – это хорошо. Это значит, что рассудок Ториана все ещё ясен.

Заскребло железом по камню, прореха в пространстве надвинулась. И наконец, в слабых отблесках огня, Валмир увидел лицо и глаза повелителя.

Аэ Ториан оказался крепким. Потому что только очень крепкий телом и духом повелитель сможет существовать все эти годы вот так: в кромешном мраке, в цепях, на жалкой диете и без надежды. Когда-то, с год назад, он спросил Валмира – зачем я вам? Уже давно убили бы. Но все было просто: жизнь Аэ определил приказ Его величества. Король попросту не придумал, что сделать с пленным повелителем. Да, можно было казнить: руки Аэ были не то что по локоть – по плечи в крови. Но король рассудил иначе. Он решил, что Аэ Ториана можно будет использовать – правда, не придумал когда и как.

Бледное лицо Ториана было в почерневших сосудах. Радужки… совершенно белыми, как белки глаз, и только темный ободок и зрачок обозначали направление взгляда.

- Тебя сегодня иссушали? - пoинтересовался Валмир. Хотя мог бы и не спрашивать, и так видно…

И совершенно внезапно почувствовал укол стыда. Вот так, много лет подряд, каждый день. А ведь это очень, очень больно.