Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья: обряды, обычаи и конфликты

Когда дети начинали ходить, им запрещали садиться на порог («не вырастут», «не женятся», «замуж не выйдут»), а также проходить под столом («не вырастут, маленькими останутся» – Там же, д. 628, л. 80–81). В старину иногда было принято на Первую троицу после того, как младенец научится ходить, сажать березку напротив окон. Сажали ее старательно. Могли даже подложить в посадочную яму ведро навоза. Притоптав землю вокруг только что посаженного деревца, поливали под корень воду и приговаривали: «Как это деревце растет, так и мое дитятко (имярек) растет» (То же, л. 81). В экспедициях у южных карелов, а также у русских в северном Прибелозерье автор записывал, что дерево на имя ребенка высаживалось не на Троицу, а по достижению младенцем годовалого возраста. Везде, где имел место этот обычай, «именное» дерево охраняли, чтобы кто-то случайно не поломал. Считалось, что судьба человека, на имя которого посажена береза, и судьба этой березы с момента посадки связаны между собой на мистическом уровне. Верили, что гибель дерева у родного дома вызовет гибель человека, и наоборот. Собственноручно члены семьи такое дерево никогда не рубили. Новый хозяин дома, если желал, мог вырубить все эти деревья у себя под окном, но это уже, по народным поверьям, никак не сказывалось на судьбе тех, на чьи имена они высаживались.

До года детям не подрезали ножницами ногти и не стригли волос на голове, «чтобы не укоротить жизнь» (Там же, д. 404, л. 183). Ногти на руках младенца мать обгрызала зубами. У старообрядцев состриженные ногти принято было хранить до самой смерти (Куликовский, 1894в, с. 417). У православной части населения состриженные ногти обычно сжигались или бросались в воду. Считалось, что на сгоревшие в огне или унесенные водой волосы никакой колдун «не сможет навести порчу» (Харузун, 1894, с. 315). По достижению годовалого возраста, обычно в день рождения, производился обряд первого пострижения волос и обрезания ногтей ножницами. Ногти стригли на лавке, посадив младенца на колени, а волосы постригали у печного столба, с начала XX в. – у устья печи. Обряд пострижения волос имел магическую цель. Делалось это для того, «чтобы у ребенка волосы гуще росли». Поверья, что этот обряд предохраняет от лысины в зрелом возрасте, у водлозеров, видимо, не было. Знахарка В. А. Куроптева даже посмеялась над вопросом автора на эту тему. Мол, если бы это уберегало от лысины, то ее сыновья ни за что не облысели бы в 30 лет (НАКНЦ, ф. 1, оп. 10, д. 10, л. 37). Три первые прядки волос принято было сохранять, чтобы показать их ребенку, когда ему исполнится семь лет. Остальные волосы бросали в печь. Обрезанные волосы никогда не выкидывали на улицу, чтобы птицы не унесли их в свои гнезда. Считается, что в таком случае у человека будет болеть голова, пока волосы не сгниют в гнезде. Получить сведения о том, имелась ли в старину традиция подпоясывания у печи ребенка по достижении года или нет, не удалось.

Говорить дети в старину начинали тоже позже, чем ныне. Происходило это через год после рождения и позже. Если ребенок в полтора-два года не мог вымолвить ни слова, совершался магический обряд. Набирали в овечий колокол («прозвонник») воды из реки или озера, давали ребенку попить из колокола, после чего остатки воды выплескивали назад левой рукой и звонили этим колоколом над теменем ребенка какое-то время (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 195).