Траектория чуда

— Я не знаю, зачем, — не смутилась Люся. — Например, чтобы не платить с наследства налоги. Короче, ментам виднее.

— В организме Шуляева и у меня найдут препарат! — продолжал оппонировать я.

— Не найдут, — спокойно ответила Люся. — Я специально ждала, пока вы очухаетесь, потому что в живом организме хлоразин разлагается бесследно.

— Найдут следы от уколв! — уже кричал я.

— Ну и что? — снова согласилась Люся, тщательно собирая все свои окурки в пустую пачку из-под сигарет. — Следы от укола будут мешать официальной версии, и о них быстро забудут. Так что я тут совершенно ни при чем. И вообще мы с Аллочкой сегодня ночью улетаем из страны. Навсегда. Меня больше ничего здесь не держит. Даже квартиру на Алексеевской я уже продала.

— И куда же, если не секрет, лежит твой путь? — пытаясь быть ехидным, спросил я.

— Даже не знаю, — всплеснула руками Люся. — Думаю, с шестью миллионами баксов везде неплохо.

— Почему с шестью? — не понял я. — С тремя? Ведь ты говорила, что деньги со счета Лорика мог снять только он?

— Не держи меня за дуру, дорогой, — рассмеялась мне в лицо Люся. — С шестью, я не оговорилась. Вот в дипломате лежит три миллиона в трэвэл-чеках, и еще три в банке на чудном острове посреди Карибского моря, где я их и получу. Насчет того, что кодовое слово знал только Лорик, я пошутила. Ведь счет на Би-Ви-Ай открывала через Интернет я, так неужели же я не знаю кода доступа к нему? Если хочешь, я даже могу сказать тебе его на прощание.

И, глядя мне прямо в глаза, Люся раздельно произнесла:

— Ю-ли-я. Ключевым словом я сделала имя твоей дочери. Смешно, правда? Кстати, Шуляев тоже поверил в эту мою сказочку. Я орала на него, что он идиот, что, убив Лорика, он лишил нас денег, и сказала, что из Кипрских денег я заберу себе два миллиона, а если он не согласен, я не стану обеспечивать ему алиби. Дурачок, прямо с самолета припылил сюда, упрашивать меня! Наивный, не понимал, что убийства отца моего ребенка я ему не прощу.

— Ты очень умная женщина, — сказал я, глядя Люсе в глаза, — но очень злая.

— Да, ты прав, дорогой, — улыбаясь, согласилась со мной она, — я очень умная. Но ты даже не представляешь, какая я злая.

Улыбка исчезла с ее лица и, как с картин Гойи, на меня смотрело исчадие ада.

— Итак, что с Виталией? — тихо спросила она. — Я считаю до трех, после чего твой правый коленный сустав разлетится на куски. Раз…

— А если наверху ментовская засада! — закричал я, вроде бы инстинктивно закрываясь от пистолета рукой.

— Они бы давно ломились бы в дверь, — усмехнулась Люся, — но на самом деле мне все равно. В любом случае не собираюсь выходить отсюда той же дорогой, что вошла. Из этого бомбоубежища есть запасной выход, который никто кроме меня не знает, так что шансов у тебя, дорогой, нет никаких. Два.

— Она в клинике по изменению пола, — быстро заговорил я, понимая, что счета «три» не будет. — Возможно, именно сейчас ей отрезают то, что мама с папой дали.

Люся замерла, ее лицо превратилось в безжизненную маску. Прошло несколько секунд, прежде чем она разлепила губы:

— Так значит, ты свои последние деньги отдал ей на операцию? произнесла она, глядя с ненавистью на меня. — Да, этого я не предусмотрела. Правду говорят, что доброта сродни умопомешательству, а поступки умалишенных просчитать невозможно.

В мгновение ока Люся оказалась рядом со мной и наотмашь ударила меня пистолетом по лицу. Я успел уклониться, и удар пришелся вскользь по лбу, тем не менее глаза сразу залила кровь. Но я счел за лучшее не показывать, что удар не достиг своей цели, и согнулся в кресле пополам, закрыв лицо руками.

— Сука, сука, сука! — кричала у меня над головой Люся. — Их никогда не найдут, никогда! И еще знай, что после тебя у меня останется здесь еще одно дело: съездить в Склиф к твоей тетке, и отправить ее к праотцам, незачем ей хоть кому-то рассказать о своей молодой подруге! Прощай, дорогой! Передай на том свете привет Лорику!