Траектория чуда

Его шутку поддержали все. Улыбнулся и я, но мне было как-то не по себе. Что-то странное и непонятное мне произошло только что. Я опять почувствовал себя за болвана. Но тут в бокалы опять разлили вино и коньяк. Шуляев, поостерегшись, себе плеснул чуть, мне же долил содержимое бутылки до конца. Я не возражал - не допить такой нектар богов было преступлением. Выпили и начали прощаться. Мсье Серж и тетка Эльмира только что не обнимались, как будто были знакомы тысячу лет. Меня же последняя ударная доза коньяка снова погрузила в расслабленное состояние, и я поручкался с Бернштейном более, чем вяло. "До встречи в Женеве!" - сказал он мне на прощание, и мы втроем покинули кабинет.

На улице было уже не по-летнему свежо. Я поежился, зевнул и начал осматриваться в поисках какого-нибудь средства передвижения а-ля частник. Но тут выяснилось, что Шуляев живет где-то по Профсоюзной, и без проблем подбросит тетушку на своем Мерседесе с водителем до дома. А поскольку оказалось, что для каждого из нас предусмотрительно было заказано по таксомотору, то разрешилась и моя транспортная проблема. По знаку ливреистого швейцара под козырек отеля, урча, подкатил неведомо откуда взявшийся черный английский метрокэб, с виду похожий на мини-катафалк.

- Вполне можно было бы прокатиться и на чем-нибудь попроще, - проворчал я, соображая, во сколько обойдется мне поездка на этом катафалке, но Шуляев толкнул меня в бок, и успокоил классической фразой из анекдота советского периода:

- Халява, сэр!

- Это хорошо, а то я еще не вступил в права наследования, - ответил я.

- Слушай, Глеб, перестань выделываться, - пьяненько задышал мне в ухо, интимно обняв за шею, Шуляев. - С твоими бабками вопрос - решенный. Даже в Женеву ты летишь, по сути, уже за свой счет. Кстати, в Швейцарию глупо лететь одному, или там с женой. Визу сделаем в лучшем виде! Если не с кем, хочешь, уступлю тебе Яну, а?

И Шуляев гаденько подмигнул мне. Не с моим, конечно, кобеляжным опытом ломаться, как целочке, но меня немного передернуло. Может быть, потому, что подтвердились мои предположения про мультифункциональность Шуляевской серетарши?

- Я подумаю над твоим любезным предложением, - ответил я Шуляев, с трудом удержав себя от того, чтобы назло адвокату сразу не согласиться.

Мы попрощались с адвокатом и расцеловались с тетушкой, условившись созвониться завтра, и я помахал ручкой увозившему их Мерседесу. Отчего-то вздохнулось. Я забрался в огромные недра метрокэба.

- У вас нет на кассете песенки Игги Попа "В катафалке"? - постучал я в стеклянную перегородку, разделяющую пассажирский салон от кабины водителя.

Тот не понял моего мрачного юмора.

- Нет, к сожалению. Хотите, включу Авторадио, - приветливо откликнулся молодой парень в фирменной таксистской кепке.

- Лучше уж милицейскую волну, - пробурчал в ответ я.

Водитель весело рассмеялся каламбуру, и мы отбыли.

Глава 6. Что такое одиночество

Воскресенье

Большую часть ночи я спал, как обрубленный. Утром же, после того, как рассвело, меня начало похмельно потряхивать, и я принялся крутиться и ворочаться, то всплывая из состояния тяжелого оцепенения, то опять погружаясь в него, как в ледяную ванну. Когда я, наконец, разлепил глаза, и с трудом сфокусировал взгляд на часах на стене, более длинная из двух стрелок как раз чуть сместилась вправо от положения "вертикально вверх", приоткрыв свою более короткую и толстую сестрицу. Боже, начало первого! И Боже, как болит голова! Вроде и выпили то - тьфу, пару бутылок шипучки на всех, да ноль семь коньяку мы пополам с Шуляевым. Ну, пусть мне досталось побольше, потому что тому под конец приплохело, - все равно не доза, приходилось и вдвое принимать на грудь. Вот что значит - перенервничавши да с устатку. Правда, наверное, приехав уже во втором часу ночи домой, все-таки не нужно было допивать все, что обнаружилось в холодильнике. Хорошо, что это "все" оказалось всего лишь бутылкой пива и граммами ста водки. Соорудил себе, блин, коктейльчик! Теперь вот пожинай плоды своих изысканий по смешению всевозможных алкогольных напитков в собственном желудке! Да, но почему такая несправедливость, - льешь гадость в желудок, а болит потом голова? Вяло скрипя больными мозгами над этим парадоксом, я натужно встал с кровати.