Траектория полета

Я вгляделась в лицо Джеймса. Солнечный свет окрашивал его волосы в разные оттенки золота, поблескивала отросшая щетина на подбородке, и я задумалась о том, где застала его трагическая весть, поцеловал ли он тем утром жену на прощание, сказали ли они друг другу: «Я люблю тебя», или, наоборот, поссорились. И осознала, что моя утренняя драма была для него только крохотным бликом на большом полотне бытия.

– Я собираю старые замки, потому что мне нравится думать, будто ко всему можно подобрать ключ. К любой проблеме, к любым отношениям. Вот почему, когда я нахожу ключ, которым можно открыть старый замок, я помещаю его в ту витрину, которую вы видели у меня дома. Словно наконец нашелся ответ на давно мучивший меня вопрос.

Он улыбнулся, и я опять подметила, как он красив.

– Я был прав. Это важнее. Потому что многое говорит о вас.

Я повернулась к дому.

– Пойдемте смотреть каталоги.

Он вошел за мной в дом. Боль в руке продолжала пульсировать, напоминая о словах Мейси и о том, как гордость и горечь способны отравить отношения между сестрами, подобно тому, как пчелиный яд способен остановить дыхание человека.

* * *

Я проснулась от звука бьющегося фарфора и не сразу поняла, на самом ли деле его услышала или это продолжение моего беспокойного сна. Я резко села, с моих плеч соскользнуло одеяло, которое в последний раз я видела на спинке дивана. Я поморгала, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Я была полностью одета, на коленях у меня лежали книги – кажется, каталоги фарфора. Я вгляделась в залитую лунным светом комнату, увидела знакомые очертания старого дивана, кресла и прямоугольник стены с нашими с Мейси школьными фотографиями.

Я встала – каталоги упали на пол – и неверными шагами направилась к выключателю. Вроде бы я оставила свет включенным, когда села за каталоги, вернувшись после того, как отвезла Джеймса в гостиницу. Прохладный ветерок с залива проник сквозь оконную сетку. Я прижалась лицом к раме, пытаясь вспомнить, что меня разбудило, вдыхая запахи смолосемянника и роз, которые бабушка посадила для пчел. Дедушка однажды рассказал мне, что у пчел нет носов, их утонченные органы обоняния находятся в усиках. Мне было интересно, как пчелы ориентируются по запаху, не имея носов, и, размышляя об этом, я строила догадки – а что, если для того, чтобы найти путь домой, они просто используют разум – как и мы, люди.

Снова тот же звук, резкий, скрежещущий звук бьющегося фарфора, от которого на работе у меня всегда перехватывает дыхание, ибо звук этот всегда означает: нечто ценное и полное истории только что перестало быть таковым. Поняв, наконец, что это не сон, я быстро спустилась в столовую.

Мейси сидела на полу возле застекленного буфета, у стены за ней высилась маленькая горка разбитой посуды. Волосы Мейси, собранные в высокий хвост, и ее любимая ночная одежда – футболки и шорты – снова превратили ее в мою маленькую сестренку, мою тень, самого любимого в мире человека. Только сейчас я поняла, как сильно по ней скучала и как нуждаюсь в том, чтобы она смотрела на меня как раньше – когда я умела для нее все исправить, а не усложнить.

Мейси подняла голову, взглянула на меня без удивления и продолжила сортировать тарелки, лежащие у нее на коленях.

– Не переживай из-за осколков – всего лишь мой дешевенький свадебный сервиз.

Я внутренне поморщилась, но не ответила. Таковы сестры: всегда знаем, куда метить.

– Что ты делаешь?

Мейси заглянула внутрь буфета и вытащила еще одну стопку тарелок.

– Мы здесь уже смотрели, когда искали суповую чашку, а теперь я ищу любую посуду, на которой может быть пчелиный узор, потому что чем скорее мы его найдем, тем скорее ты уедешь.

Я прикусила губу, чтобы не наговорить лишнего. Присела рядом с ней и открыла вторую дверцу.

– Хорошо, тогда я помогу. Вряд ли удастся снова заснуть под звон бьющейся посуды.

Я вгляделась в темные недра буфета, отметив, что чашек, тарелок или блюд там немного – больше походило на склад для вещей, которым Берди и дедушка не нашли другого места.

– Наверное, нужно будет снова поискать в гардеробной Берди, именно там я и видела ту чашку.

Мейси даже не подняла головы.

– Я загляну туда завтра, когда она проснется. Не стоит ее беспокоить в середине ночи.

Я вернулась к буфету. Среди старых счетов, поздравительных открыток, театральных программок и рецептов то и дело попадались фотографии винтажных предметов. Зная, что они могут стать новым минным полем для нас с Мейси, я незаметно складывала их в отдельную стопку, планируя просмотреть позже.