Трафик. Психология поведения на дорогах

Однако самое важное различие не имело никакого отношения к качеству или составу пекинского транспортного потока — оно касалось поведения его участников. В Токио водители и пешеходы строго, как и предписывает японская культура, выполняют указания светофоров и дорожных знаков, тогда как в Пекине чаще их игнорируют. Исследователи обнаружили, что пекинцы не только выходят на перекресток после того, как загорелся красный свет, но и до того, как загорится зеленый{3}. Житель Пекина и глава китайского филиала корпорации Ogilvy Public Relations[90] Скотт Кроник подтвердил это. «Водить машину в Китае — значит нарушать правила и пытаться занять место любыми средствами. Здесь часто можно увидеть людей, которые на зеленый свет пытаются повернуть налево перед встречным транспортным потоком».

Одно из наиболее странных предложений по поводу дорожного движения, внесенных хунвейбинами в годы «культурной революции» в Китае — наряду с запретом частных транспортных средств и постановлением, чтобы пассажиры рикш сами крутили педали, — изменить значение сигналов светофора: красный разрешал бы движение, а зеленый — запрещал{4}. Ситуация на дорогах в Китае такова, что создается впечатление, будто это предложение было принято.

Китайское правительство очень строго относится к другим сферам общественной жизни (например, блокирует сайты), поэтому беспорядок на дорогах поначалу удивляет. Но с другой стороны — вряд ли хаотичное дорожное движение представляет угрозу для режима. Английский драматург Кеннет Тайнен писал в своих дневниках[91] после того, как увидел аварию в Турции: «Неосторожное вождение, то есть быстрое и опасное, обратно пропорционально доле демократических институтов. В авторитарном государстве единственное место, где простой человек может почувствовать себя влиятельной фигурой, — загруженная дорога. Только там он может поравняться с кем-то и обогнать его»{5}. С точки зрения любительской социологии это неплохая теория. Китайские водители, пешеходы и велосипедисты действительно время от времени изо всех сил пытаются заявить о себе, отвоевать свой собственный кусок дороги.

Однажды, когда я поехал кататься вместе с пекинским корреспондентом Hollywood Reporter и заядлым велосипедистом Джонатаном Лэндретом, мне удалось осознать кое-что новое. Даже на велосипедных дорожках все было намного сложнее, чем казалось на первый взгляд. Имея горный велосипед с переключателем передач, я мог двигаться намного быстрее обычного жителя пригородной зоны, едущего на тяжелом «летающем голубе» (который несколько лет назад был самым распространенным велосипедом на улицах Китая){6}. Но, тем не менее, я был не самым быстрым участником дорожного движения — меня легко обгоняли велосипеды с электрическими приводами (один из которых чуть в меня не врезался). К тому же тут еще ехали трехколесные мотоколяски для инвалидов.

«Эти ребята тоже пользуются велосипедными дорожками, — сказал мне Лэндрет, — и им очень не нравится, когда кто-то появляется у них на пути».

Обозреватель правительственной газеты China Daily Лю Шинань поведал мне другую теорию дорожного движения Китая. Я приехал в КНР в разгар нескольких кампаний, одной из целей которых было улучшение дорожного движения перед Олимпийскими играми 2008 года. В Шанхае чиновники заявили, что будут отправлять фотографии нарушителей их работодателям. Лю считал, что такая тактика могла дать хорошие результаты. «Мы, китайцы, придаем большое значение своей репутации, — сказал он мне во время обеда. — Когда мы переходим дорогу на красный свет, нас это не сильно волнует, поскольку все окружающие незнакомцы. Мы не думаем, что это негативно скажется на нашей репутации. Но если у меня на работе появится фотография, на которой видно, как я нарушаю правила, я окажусь в неловком положении». Происходящее в Шанхае очень похоже на систему управления репутацией в духе eBay, которую мы обсуждали выше. Но почему такие меры стали необходимыми? Лю предположил, что истоки дорожного беззакония следует искать в истории. «После “культурной революции”, которая длилась целое десятилетие, общество представляло собой полнейший хаос, — сказал он. — Никто не уважал законы, поскольку председатель Мао поощрял протесты и сомнения в действиях властей».