Трагедии

Я — тот, кто освящен всех ранее, однако
Теперь, низринутый с высот в пучину мрака,
Дерзнул покинуть крепь и серу адских блат,
Оттоль уйти, где жар, и червь, и глад, и хлад;
Обличье страшное дано мне, но при этом
Вход в сой срединный мир не огражден запретом —
И собственный диктат, наперекор врагу,
Над царствами Земли я учредить могу.
Засим, княженье чтоб еще прочней восставить,
10 Уместно, свет презрев, из ночи миром править:
Кто понужден своей взять вотчиною тьму,
Искать прибежища приятствует тому —
Сквозь полог полночи рассвет провидя дальний —
В сени урочища, древесной либо скальной.
Где семь, хочу постичь. Вот — ясно внемлю я
Предвестника зари рассветной, соловья,
Сей благостный певец предутренней прохлады
Среди древесных крон подруге шлет рулады.
Я слышу, как с холма, привычный бег стремя,
20 Крушится водопад струями четырьмя,
Теперь предположить уже возможно смело:
Эдем Восточный здесь! Я досягнул предела
Евфрата, где царит властительный Адам.
Мне должно прятаться по рощам, по садам,
Из пущи миртовой, из чащ, любезных оку,
Стараться выглянуть то спереди, то сбоку,
Всечасно строя ков, изыскивая, как
Содеять зло, — коль есмь добра природный враг.
В блаженной области следя возможно зорче
30 За умножением вреда и всякой порчи.
Державу, Люцифер, зиждь, не щадя труда,
Ей не прейти вовек! Да множится вражда,
Да умаляется сиянье горней чести.
Я сей наполню мир злотворной жаждой мести,
И от Вселенной вновь урву себе во власть,
Как прежде в Небесах, еще хотя бы часть.
Я весь подлунный мир печатью злобы трону,
Уж молния моя летит к Господню трону —
Докажет пусть, на что способен я сейчас.
40 Еще не кончен бой! Осталась мощь у нас,
Победа зря пьянит небесного владыку:
Мы явим свой закон — Его закону в пику!
Сан всемогущества — пустой, как видим, звук, —
Всевышний знает ли такой прехитрый трюк,
Чтоб нечто обратить в ничто совсем бесследно?
Мне, скажем, месть Небес была почти безвредна.
Я все же властелин — пусть нынче лишь в аду,
Но я взрастания сей скромной власти жду,
Придет попутный ветр — и вспрянет наша сила;
50 Коль скоро сможем мы с умом подъять ветрила,
То знатный при конце пути найдем причал.
Итоги плаваний зависят от начал,
Нам вспоминать не след урон боев вчерашних,
Небесны сторожа не дремлют пусть на башнях,
Иль очень скоро им придется быть в беде!
Всевышний демонов решил держать в узде;
Во исполнение верховного приказа
Дозором Ангелы блюдут Эдем от сглаза
И всяческой беды, так пусть же бы о ней
60 Узнали стражники сколь мыслимо поздней.
Беспечный господин, что правит здешним, садом,
Все чает почивать под Ангельским приглядом:
Та стража задремли — в минуту бы одну
Сумел бы я настичь Адама и жену [101]
Ударом кратким ли, дымком ли адской смоли, —
Чтоб их дыхание не радовало доле
Того, кто в Небесах триумф ликует свой,
Чтоб сад роскошный сей — стал рощей гробовой.
У древа жизни здесь, в моей короне адской,
70 Довольственно приму хвалу когорты братской
И танец учиню, чтоб Небо кинуть в жар.
Но — преждевременно. Сей наш второй удар
(Коль первый отражен) — не должен стать безделкой,
Напротив, высчитан в детали самой мелкой,
Чтоб утро новое Творцу бы нанесло
Ущерб значительный — иль хоть какое зло.
Все средства хороши. Нисколько не зазорно
От нижних рубежей шагать к вершине гордой,
Кто терпелив — того счастливый ждет итог.
80 Предусмотрительность — успешности залог.
Размыслим, чем для нас чреват рассвет грядущий:
Когда светила арак взойдет над райской пущей,
Чета эдемская, не чаючи беды,
Гулять отправится в эдемские сады,
Их жалкая любовь опять воспримет взором
Тех Духов, не пришлось познать позор которым;
Беседа сей четы мне слышится вдали;
К раздору повода не отыщу ужли,
Коль их подстерегу? Пребуду осторожен,
90 Разведаю, на что для них запрет наложен,
Что их сгубить должно: не учинить силка
В Эдеме не могла Всевышнего рука,
Он — никому не друг: иначе он обрек ли
Вернейших слуг своих томиться в адском пекле,
Преображенье их в чудовищ совершил,
Надежды всяческой навеки отрешил,
Замкнул врата Небес для коих столь жестоко?
Однако спрячемся: встают лучи с Востока,
И меж цветущих роз, укрывших окоем,
100 Адам властительный грядет с женой вдвоем
И хочет петь хвалу Владыке Небосвода,
Кому обязан он богатствами феода,
Полученного им. Теперь, друзья, смелей —
Но осторожнее: уйдем во тьму аллей
И будем, затаясь, присутствовать незримо,
Следить, как нежная чета ступает мимо,
Драбанты воздают ей почести пока;
Чета облачена в тончайшие шелка,
Сквозь кои — формы тел чувствительно приметны:
110 Так чрез росу сквозит светила блеск рассветный.
Затайнее, чем здесь, укроемся навряд:
Мы славно видим их, они же нас не зрят,
Мы всю беседу их услышим без препятствий,
Притихши в сумраке, в живом листвы богатство.
Он держит мирт в руке, она — живой бутон
Духмяна розана. Все древеса поклон
Пред сей четой творят с благоговейным шумом.
Внимают Небеса молитвам их и думам.