Трагедии моря

В ослепительном блеске пробудившегося утра острова кажутся окутанными дымкой от мелькающих крыльев: их обитатели отправляются в море за дневным уловом. Фаланга за фалангой быстрых как стрелы кайр и буревестников устремляются ввысь, где, мерно взмахивая крыльями с черной оторочкой на концах, пролетают белоснежные олуши. Выписывая в небе причудливые узоры, носятся крачки, моевки и более крупные чайки. Кажется, что весь небосклон до самого горизонта заполнен крылатыми созданиями.

Море, по которому быстро скользят челны, также бурлит жизнью. От невысоких островов «летят» не по воздуху, а по воде бесчисленные стаи больших черно-белых гагарок.

Вот первая стая, подпрыгивая, промчалась мимо челнов. Гребцы оставили весла, а их предводитель притронулся к висящему на шее амулету — костяной пластинке, на которой вырезано изображение птицы с длинным копьеобразным клювом.

Прошла половина утра, прежде чем гребцы подошли к намеченному острову. И вот уже заволновались его многочисленные обитатели, сидящие на яйцах или воспитывающие птенцов. Вскоре с острова поднимается такое множество птиц, что кажется, будто небо затмило снежной вьюгой. Взлетевшая в воздух армада так велика, что солнце тускнеет, а море кипит от дождя падающего сверху помета.

Как только челны подходят к острову, они попадают в воронку смерча из налетевшей сверху крылатой тучи. Шум рассекающих воздух жестких крыльев и резкие крики птиц заглушают голоса людей, прыгающих через борт и вытаскивающих лодки в безопасное место на отлогих прибрежных скалах.

Люди идут вперед, согнув плечи, будто съежившись под тяжестью навалившейся сверху живой массы, сознавая, что самое тяжелое испытание еще впереди… В каких-нибудь шести-семи метрах от места высадки людей выстроились плотные, плечом к плечу, шеренги копьеносов; вот она, их армия, численностью в сотни тысяч бойцов, занявшая почти всю территорию острова около двух километров длиной. Каждая из птиц здесь высиживает одно-единственное громадное яйцо в лунке, вырытой в вонючей массе гуано, покрывшей этот древний скалистый остров. Все ближайшие к незваным гостям птицы как одна поворачиваются навстречу опасности, встав во весь рост и устрашающе вытянув вперед клюв.

Люди продвигаются осторожно, каждый держит перед собой, как пику, заостренное весло. Вожак останавливается, снова трогает свой амулет и едва различимым сквозь птичий гам голосом просит прощения за то, что он и его товарищи готовы совершить.

Внезапно весла превращаются в цепы. С первыми же глухими ударами передние ряды копьеносов дрогнули и начали отступать, тесня стоящих сзади. В возникшей давке птицы заднего ряда выталкивают своих соседей за невидимые границы их крохотных территорий. Защита собственных владений становится важнее обороны от наступающих врагов, и в плотных шеренгах возникают сумятица и хаос.

Пока часть отряда добивает три-четыре десятка ближайших птиц, остальные его члены поспешно набивают яйцами заплечные сумки из тюленьих шкур. Не проходит и десяти минут с момента высадки, как люди уже начинают отходить к вытащенным на берег лодкам, волоча за шею убитых птиц и горбясь под тяжестью набитых яйцами мешков. Быстро, словно воры, они грузят добычу в лодки и стаскивают их на воду. Каждый хватает свое весло, и, полуоглохшие от шума и полузадохнувшиеся от вони птичьего помета, они бешено гребут от острова, как будто за ними гонятся тысячи чертей. Ни один не оглядывается назад на неутихающее столпотворение на Острове Птиц.

Подобное описанному могло произойти на полуострове Порт-о-Шуа на западном берегу Ньюфаундленда в заливе Св. Лаврентия. Здесь археологи обнаружили богатые остатки аборигенных культур, существование которых в сильной степени зависело от моря.

Копьенос играл особую роль в питании аборигенов, свидетельством чему является огромное количество его костей, обнаруженных в кухонных отбросах на местах очагов бывших жилищ и даже в местах захоронений. В одной из могил нашли более двухсот нижних челюстей, в другой обнаружили кость с вырезанным на ней изображением копьеноса.

Жители Порт-о-Шуа были отнюдь не единственными людьми, чья жизнь была связана с копьеносом. Его кости находят в кухонных отбросах почти повсюду от острова Диско у северо-западной части Гренландии до Флориды на юге. Эти большие птицы снабжали яйцами и мясом обитателей западного побережья Атлантики не только летом, но и зимой. Гренландские инуиты (подобно скоттам XVII века на Гебридах) вытапливали жир копьеносов и запасали его на зиму в мешках, сделанных из надутых воздухом пищеводов тех же самых птиц. Индейцы, населявшие район от Лабрадора до Кейп-Кода, коптили или сушили мясо копьеносов, после чего оно могло сохраняться месяцами. Беотуки — последние коренные жители Ньюфаундленда — растирали высушенное содержимое яиц копьеносов в некое подобие муки и готовили из нее свои зимние пудинги.