Читаем Трагедии. Сонеты полностью

Мы вянем быстро – так же, как растем.Растем в потомках, в новом урожае.Избыток сил в наследнике твоемСчитай своим, с годами остывая.Вот мудрости и красоты закон.А без него царили бы на светеБезумье, старость до конца времен.И мир исчез бы в шесть десятилетий.Пусть тот, кто жизни и земле не мил, –Безликий, грубый, – гибнет невозвратно.А ты дары такие получил,Что возвратить их можешь многократно.Ты вырезан искусно, как печать,Чтобы векам свой оттиск передать.12Когда часы мне говорят, что светПотонет скоро в грозной тьме ночной,Когда фиалки вянет нежный цветИ темный локон блещет сединой,Когда листва несется вдоль дорог,В полдневный зной хранившая стада,И нам кивает с погребальных дрогСедых снопов густая борода, –Я думаю о красоте твоей,О том, что ей придется отцвести,Как всем цветам лесов, лугов, полей,Где новое готовится расти.Но если смерти серп неумолим,Оставь потомков, чтобы спорить с ним!13Не изменяйся, будь самим собой.Ты можешь быть собой, пока живешь.Когда же смерть разрушит образ твой,Пусть будет кто-то на тебя похож.Тебе природой красота данаНа очень краткий срок, и потомуПускай по праву перейдет онаК наследнику прямому твоему.В заботливых руках прекрасный домНе дрогнет перед натиском зимы,И никогда не воцарится в немДыханье смерти, холода и тьмы.О, пусть, когда настанет твой конец,Звучат слова: «Был у меня отец!»14Я не по звездам о судьбе гадаю,И астрономия не скажет мне,Какие звезды в небе к урожаю,К чуме, пожару, голоду, войне.Не знаю я, ненастье иль погодуСулит зимой и летом календарь,И не могу судить по небосводу,Какой счастливей будет государь.Но вижу я в твоих глазах предвестье,По неизменным звездам узнаю,Что правда с красотой пребудут вместе,Когда продлишь в потомках жизнь свою.А если нет – под гробовой плитоюИсчезнет правда вместе с красотою.15Когда подумаю, что миг единыйОт увяданья отделяет рост,Что этот мир – подмостки, где картиныСменяются под волхвованье звезд,Что нас, как всходы нежные растений,Растят и губят те же небеса,Что смолоду в нас бродит сок весенний,Но вянет наша сила и краса, –О, как я дорожу твоей весною,Твоей прекрасной юностью в цвету.А время на тебя идет войноюИ день твой ясный гонит в темноту.Но пусть мой стих, как острый нож садовый,Твой век возобновит прививкой новой.16
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

К востоку от Эдема
К востоку от Эдема

Шедевр «позднего» Джона Стейнбека. «Все, что я написал ранее, в известном смысле было лишь подготовкой к созданию этого романа», – говорил писатель о своем произведении.Роман, который вызвал бурю возмущения консервативно настроенных критиков, надолго занял первое место среди национальных бестселлеров и лег в основу классического фильма с Джеймсом Дином в главной роли.Семейная сага…История страстной любви и ненависти, доверия и предательства, ошибок и преступлений…Но прежде всего – история двух сыновей калифорнийца Адама Траска, своеобразных Каина и Авеля. Каждый из них ищет себя в этом мире, но как же разнятся дороги, которые они выбирают…«Ты можешь» – эти слова из библейского апокрифа становятся своеобразным символом романа.Ты можешь – творить зло или добро, стать жертвой или безжалостным хищником.

Джон Стейнбек , Джон Эрнст Стейнбек , О. Сорока

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза / Зарубежная классика / Классическая литература
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее