Читаем Трагедии. Сонеты полностью

           А человек-то верный?К чему нам третий, в толк я не возьму?Меня б одну, а третий ни к чему.

Ромео

Ручаюсь, он надежнее железа.

Кормилица

Ну хорошо, сэр. Моя барышня… Господи, Господи!.. Когда она была маленькая… Слушайте, здесь в городе есть молодой человек, некто Парис. Моя-то, знаете, кусочек прямо словно для него. Но для нее он все равно что лягушка, ей-богу, все равно что лягушка. Она терпеть не может, когда я говорю, что этот Парис более подходящая партия, чем вы, и при этих словах белеет как полотно. Что, слова розмарин и Ромео не на одну букву?

Ромео

На одну, нянюшка. Что же из этого? Оба начинаются на «эр».

Кормилица

Какие вы насмешники! Это собачья буква{17}. «Эр» совсем другое дело. Ваше имя начинается не так. Я знаю, она придумывает всякие словечки на вас и розмарин. Вам бы страшно понравилось.

Ромео

Поклон барышне.

Кормилица

Да, тысяча поклонов.

Ромео уходит.

Петр!

Петр

Чего изволите?

Кормилица

Возьми мой веер и ступай вперед проворней.

Уходят.

<p>Сцена пятая</p>

Сад Капулетти. Входит Джульетта.

Джульетта

Кормилицу я в девять отослала,Она хотела сбегать в полчаса.Они не разминулись? Быть не может.Нет, попросту она плохой ходок.Рассыльными любви должны быть мысли.Они быстрее солнечных лучей,Несущихся в погоне за тенями.Вот что торопит почту голубейИ отчего у Купидона крылья.Однако солнце уж над головой,И три часа от девяти до полдня,Ее же нет как нет. Когда б онаБыла с горячей кровью и страстями,Она летала б с легкостью мячаМежду моим возлюбленным и мною.Но это право старых хитрецовПлестись и мешкать, корча мертвецов.

Входят кормилица и Петр.

Но вот она. Кормилица, родная!Что нового? Ты видела его?Спровадь Петра!

Кормилица

Ступай-ка, брат, к воротам.

Петр уходит.

Джульетта

Ну, няня… Чем ты так огорчена?Дурных вестей не множь угрюмым видом.А если сообщенья хороши,Не отравляй отрады кислой миной.

Кормилица

Я утомилась. Дай передохну.Концы не шутка. Ноги отходила.

Джульетта

Мои бы кости за твою бы вестьГотова в жертву я тебе принесть.

Кормилица

Подумаешь, горячка! Ты не видишь,Одышка одолела, я без сил.

Джульетта

А слаться на одышку – не одышка?Ах, нянюшка, твои обинякиДлинней иного полного рассказа.В порядке ли дела у нас иль нет?Скажи, я успокоюсь и отстану.Итак, скажи, в порядке ли дела?

Кормилица

Сама знаешь, в каком порядке. Навязала себе сокровище. Без меня выбирала, на себя и пеняй. Ромео! Ну что поделаешь. Конечно, лицом он хорош, но фигура еще лучше. О руках и ногах, конечно, нечего и говорить, но они выше всякого сравненья. Да что уж там! Служи, девка, молебен. Вы еще не обедали?

Джульетта

Нет, нет. Но я все это знала раньше.Со свадьбой как? Что он о ней сказал?

Кормилица

Головушку как ломит, инда треснетИ разлетится на́ двадцать кусков.А поясница-то, а поясница!Ты полагаешь, Бог тебе простит,Что до смерти старуху загоняла?

Джульетта

Мне очень жаль, что ты утомлена,Но что сказал он, золотая няня?

Кормилица

Как полагается человеку доброму, красивому и, главное, порядочному, он сказал… Где матушка твоя?

Джульетта

Где матушка моя? Она в дому.А где ж ей быть? Какой ответ нелепый!Как люди с воспитаньем, он сказал:«Где матушка твоя?»

Кормилица

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

К востоку от Эдема
К востоку от Эдема

Шедевр «позднего» Джона Стейнбека. «Все, что я написал ранее, в известном смысле было лишь подготовкой к созданию этого романа», – говорил писатель о своем произведении.Роман, который вызвал бурю возмущения консервативно настроенных критиков, надолго занял первое место среди национальных бестселлеров и лег в основу классического фильма с Джеймсом Дином в главной роли.Семейная сага…История страстной любви и ненависти, доверия и предательства, ошибок и преступлений…Но прежде всего – история двух сыновей калифорнийца Адама Траска, своеобразных Каина и Авеля. Каждый из них ищет себя в этом мире, но как же разнятся дороги, которые они выбирают…«Ты можешь» – эти слова из библейского апокрифа становятся своеобразным символом романа.Ты можешь – творить зло или добро, стать жертвой или безжалостным хищником.

Джон Стейнбек , Джон Эрнст Стейнбек , О. Сорока

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза / Зарубежная классика / Классическая литература
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее