Трагедия адмирала Колчака. Книга 2

Сама военная власть всячески борется с эксцессами на местах. «Мы сами насаждаем большевизм грабежами и насилием» (действия Трофимова и Красильникова), — рапортует полк. Мартынов в штаб Иркутского военного округа 9 марта о положении в Енисейской губ. «Прекратить самыми решительными мерами, не стесняясь даже смертной казни», — кладётся резолюция в штабе на цитированном выше докладе начальн. Минусинского военного района ген. Шильникова о безуспешной борьбе его с действиями отдельных карательных отрядов… В мае командующий войсками Иркутского военного округа ген. Артемьев докладывает военному министру: «Атаман Красильников совершенно бездействует, занимается исключительно пьянством и безобразием, тем же занимаются его офицеры; солдаты производят самочинные обыски с целью грабежа, насилуют женщин. Всё население жаждет большевизма. Положение критическое» [там же. С. 147]. Быть может, здесь невольно очень сгущены краски[202]. Но характерно, что это сообщение идёт от высшей военной власти. Ясно, что она не пыталась покрывать своим авторитетом бытовые насилия эпохи[203]. После возмутительной расправы, выразившейся в повешении канского городского головы, отряд Красильникова был отправлен на фронт. Но не в одном только отряде Красильникова было дело. «Трёхмесячное топтание на одном и том же месте частей енисейского отряда, — докладывает начальник разведки штаба Иркутского округа 1 мая, — вызываемое его малочисленностью, громадным районом восстания, моральной слабостью частей, начальники которых просят пополнения на замен отдаваемых под военно-полевой суд за грабежи не присылать, и разнообразием вооружения, с наступлением распутицы может заставить последние остатки благомыслящего населения принять красную ориентацию» [там же. С. 149].

К концу марта было решено «топтание на месте» в отношении Енисейской губ. кончить. Общее командование на партизанском фронте было вручено ген. Розанову. Целью этого назначения, очевидно, было стремление вытеснить «атаманщину» при подавлении восстаний. По крайней мере военный министр, ген. Степанов, в секретной телеграмме Розанову 13 мая удивляется, что «за два месяца общего высшего руководства не принято мер парализовать впредь чисто атаманские наслоения отдельных отрядов, не связанных единым, объединяющим началом, обязательным для каждой воинской организации» [там же. С. 174].

С большой суровостью стал действовать Розанов. К июню партизанское восстание внешне было подавлено[204]. Розанов 24 июня мог объявить о прекращении военного положения. Военным начальникам предписывалось «перейти к нормальным условиям жизни» и «приступить к постепенной передаче временно взятых на себя гражданских и административных обязанностей».

«Вместе с тем, — говорил Розанов в приказе 24 июня, — я нахожу возможным отменить следующие мои обязательные постановления, вызванные исключительной обстановкой, при которой подавлялись уже ликвидированные восстания:

1. О расстреле заложников (обязательное постановление от 28 марта 1919 г.).

2. О расстреле на месте без суда за преступления, перечисленные в моём обязательном постановлении от 26 марта сего года, а заменой указанной меры пресечения преданием полевому суду (обяз. постан. от 26-го 1919 г.), и…

3. Приказ от 27 марта начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания»…. [Партиз. движение. С. 188].