Трагедия адмирала Колчака. Книга 2

«…В его (Колчака) окружении находятся женщины, связанные с людьми более чем подозрительными в смысле шпионажа, германофильства и противосоюзных действий. Далее я резюмирую сказанное мною в этих заметках: захват правления группой министров, руководимой Михайловым, Гинце, Тельбергом, ширмой синдиката спекулянтов и финансистов; отставка министра снабжения из-за поддержки, оказываемой этой группе; злоупотребления Государственного банка. Тенденция этого синдиката чисто реакционная и антиреволюционная. В нем, как и среди офицерства, рядом с искренними монархистами или людьми, озлобленными потерями и страданиями, (причинёнными) революцией, встречаются тоже люди, стремящиеся поживиться, прежние большевики, желающие заставить забыть свои ошибки. Что касается иностранной политики, то надо отметить чисто германофильские тенденции у влиятельных особ в этом синдикате. Такое германофильство приходится отметить и у многих офицеров, в особенности в генеральном штабе армии, где оно всё растёт. Известие о подписании мира Германией, признающей её разгром, вызвало в различных вышеупомянутых кругах изумление, смешанное с очень сильным сожалением. Затем я отмечаю враждебность по отношению к союзникам, ненависть к Антанте, подозреваемой в сочувствии революции»… [«М. Sl, 1925, III, р. 350].

«Правительство Колчака — Правительство «реакционное и немецкое». Это я непрестанно твердил, и все телеграммы в Париж ген. Жанена говорили то же самое», — пишет Лази [с. 225][339].

Эта информация вольно или невольно работала на руку противников адм. Колчака: Верх. правитель выставлялся «германофильствующим реставратором старого режима»; она не могла не влиять на судьбу вопроса о международном признании власти «диктатора»[340].

Недаром односторонне осведомленный Масарик обвиняет «сибирских руководителей» чехословацкой легии в том, что они не разобрались сразу в германофильском окружении Колчака [II, с. 83]. В действительности это не более как историческая легенда. Истинное происхождение этой легенды лежит в плоскости той не нравившейся Жанену и другим прямоты и резкости, с которой Колчак «пытался отстаивать суверенность Российского правительства от притязаний союзников». Характерно, что эти слова принадлежат противнику адмирала — коммунисту Ширя-мову.

Часть III. Том 2 Катастрофа

Глава первая Грозные симптомы

1. Эсеры и Гайда

Историку описываемой смутной поры, по-видимому, ещё долго придётся бродить в потёмках и, как бы ощупью, отыскивать отдельные звенья происходивших событий. Завесой тёмной сокрыты ещё материалы от нескромного взора. Они лежат не только в разбросанных на территории действия архивах, но и в различных тайниках партийных групп. Участники событий не говорят полной правды, скрывая закулисную сторону. Лишь медленно в разных местах приоткрывается завеса. И приходится пока делать некоторые догадки и подчас собственной интуицией соединять обнаружившиеся кулисы в одну общую декорацию, изображающую нам на зелено-белом фоне Сибири обстановку, в которой действовали местные политические актёры.

Мы говорили о деятельности ген. Гайды, упоминали о военных организациях в «Сибирской» армии, давали характеристику «земского» движения и отдельных разветвлений социалистических партий. Всё это иногда под легальной формой, иногда в подполье представляло «левую», революционную оппозицию власти Верховного правителя[341]. Эта общественность, монополизирующая идею защиты народных интересов, выступила под флагом народовластия.