Трагедия адмирала Колчака. Книга 2

«Ген. Каппель передал мне желание в. в., чтобы я прибыл в Иркутск. Для этого я должен быть уверен, что Зем. Собор приемлем для вас, хотя принципиально. Конец моей телеграммы мог быть понят неверно, если забыть основную идею моей деятельности, в силу которой я ни теперь, ни когда-либо ничего не предприму против носителя верховной власти. Мои слова значат следующее: по моему мнению, государственность, в случае непринятия указанного мною шага, погибнет…» [Последние дни Колчаковщины. С. 149].

Колчак никакой оппозиции проектам Пепеляева не оказывал, как свидетельствуют его переговоры с Третьяковым, находившимся в Иркутске, и хотел лишь выяснить мнение Совета министров по столь важному вопросу. Последний не стоял на позиции Пепеляева и склонялся к сохранению старой конструкции Земского Совещания при условии исключения членов по назначению и придания ему законодательных функций. «Всё это совершенно совпадает с моими взглядами», — отвечал Колчак. Только Государственное Совещание должно носить местный «сибирский» характер [там же. С. 150]. Соглашался Колчак и на увольнение Сахарова, указывая, однако, Совету министров на то, что «формулировать обвинение можно только по окончании расследования». Верховный правитель предлагал назначить Чрезв. следственную комиссию, чтобы тем самым «прекратить взаимные обвинения фронта и Правительства»[406].

Тактика Совета министров довольно элементарна. При «демократическом» курсе надлежало вину свалить на наиболее одиозные фигуры. К числу их принадлежал, напр., Сукин. В новом министерстве Сукина уже не было. По-видимому, предполагалось привлечь его к ответственности, как и Гойера. Сукин был даже подвергнут домашнему аресту. Но Колчак телеграфировал: «Я не допускаю придавать ознакомлению Совета министров с нашей политикой характера какого-то следствия. Бывшему управляющему министерством надлежит дать все необходимые разъяснения. И.И. Сукин исполнял указания только мои и Сазонова, и я требую, чтобы вопрос этот (в) Совете министров не выходил из рамок осведомления» [Последние дни Колчаковщины. С. 144]. Позиция Совета ещё может быть понята у новых его членов — Третьякова, Червен-Водали, Бурышкина, но она несколько наивна со стороны старых членов кабинета: ведь первое расследование надлежало бы направить по адресу бывшего министра внут. дел, т.е. самого премьера реорганизованного кабинета.

Колчак в эти дни проявил всё благородство своей натуры. По красоте духа человек познаётся именно в такие моменты.

* * *

Увольнению Сахарова предшествовало довольно необычное обстоятельство. Главнокомандующий ещё до своей отставки был арестован братьями Пепеляевыми. Иркутское «Дело Народа» [№ 390] объясняло арест чрезвычайно просто. Сахаров-де с момента отъезда из Омска всё время пьянствовал. Поэтому и был арестован Пепеляевым… На этом инциденте Сахаров, естественно, останавливается довольно подробно. По его словам, он предложил реорганизовать 1-ю армию в неотдельный корпус и подчинить его Войцеховскому.