Трагедия белого юга. 1920 год

Согласно выработанному плану, К.Улагай должен был отобрать 300 самых боеспособных бойцов и с рассветом в конной атаке сбить с пути колонны передовые подразделения противника, завершение их разгрома отводилось пехоте Мещерского. Черкесы выполнили задачу лишь частично. Им удалось отбросить заслон красных на входе в Кабардинку, но развить успех они не смогли, а пехота их вовсе не поддержала. Это были мобилизованные солдаты, которые, узнав с вечера о предстоящих событиях, ночью разбежались. Общее руководство боем осуществлял К.К.Улагай, который под впечатлением этой неудачи повел себя непредсказуемо. Дело в том, что в 1-ю мировую войну он был серьезно контужен, и теперь в сложных ситуациях с ним нередко случались нервные припадки, во время которых он отрешался от всего происходящего. Так случилось и в этот раз. Улагай вдруг впал в глубокую депрессию^{199}.

Возникла ситуация, при которой поражение огромной массы войск от горстки противника было неминуемо. В какой-то мере положение спасла офицерская рота дроздовцев численностью в 60 человек. Она пошла в атаку во фланг оборонявшим Кабардинку, отвоевывая буквально метр за метром ее территории. Дроздовцев поддержали калмыки дивизии генерала Дьякова и Атаманский полк. Казалось, наступил перелом и красные сейчас побегут из Кабардинки. Но тут медвежью услугу белым оказали союзники — корабль французов. Этот миноносец имел право открывать огонь по красным только в том случае, если его самого обстреляют. В течение длительного времени французы пытались понять, что происходит на берегу, но, так и не разобравшись, решили снять людей с пристани. Так как бухта в Геленджике мелководная, то командир миноносца направил к берегу семь шлюпок, чтобы ими эвакуировать хоть какую-то часть военнослужащих и беженцев. С Крыма и из Тамани суда все не подходили.

Когда атакующие со своих позиций увидели приближающиеся шлюпки, то бросили поле боя и ринулись к пристани. К ним присоединились и оставшиеся в живых дроздовцы. В ожидании шлюпок огромная масса людей и лошадей сгрудилась на ветхом причале, совершенно неприспособленном для такой эвакуации. Деревянные конструкции пристани не выдержали и рухнули. Утонули немногие, но почти все веши оказавшихся в воде людей ушли на дно. Все поняли, что теперь причаливать лодкам некуда и многие бросились к ним вплавь, некоторые даже на лошадях. Не ожидавшие ничего подобного французы опешили, потом стали отбиваться от лезущих со всех сторон людей веслами. Когда возникла угроза опрокидывания лодок, их экипажи пустили в ход оружие.

Кое-как порядок был восстановлен, и французы увезли небольшую часть находившихся в колонне людей — в основном раненых, медсестер и беженцев, боеспособных французские моряки брать отказывались. На эсминец переправился и полковник Манштейн, пообещав горстке остающихся своих подчиненных, что он все равно спасет их. Те, кому не повезло, хорошо осознавали безвыходность своего положения, оно усугублялось еще и предположением о том, что красные, возможно, уже послали им вслед части из Новороссийска, а гарнизон Кабардинки мог быть в любое время усилен войсками, подошедшими со стороны Туапсе. Так прошел день. На ночном совещании было принято решение — бросить раненых на попечение местных жителей и обойти Кабардинку горными тропами. Некоторые раненые узнав, какая участь грозит им, просили сослуживцев пристрелить их, но не оставлять красным.

Бросив раненых и обоз, колонна белых войск обошла Кабардинку по горам и вышла на дорогу в районе станицы Шапсугской. До грузинской границы оставалось пройти еще около 300 километров. Однако этот путь не предвещал ничего хорошего, так как вскоре выяснилось, что в Шапсугской разместился штаб Красной Армии Черноморья и некоторые его наиболее сильные отряды. Снова руководители колонны вынуждены были вести переговоры, в ходе которых головная сотня казаков сдалась без боя. Остальным красные предложили сделать то же самое, и часть войск согласилась. Остальным ничего не оставалось, как снова горами обходить станицу, держа направление на Туапсе. В пути колонну ожидали новые испытания. Вскоре она наткнулась на другие сильные отряды «красно-зеленых». В ходе нескольких стычек с ними колонна разделилась на несколько отрядов. Часть из них ушли дальше в горы и через некоторое время присоединились к «бело-зеленым» отрядам генерала Фостикова. Другие же вышли на побережье и продолжили путь к грузинской границе.