Трагедия белого юга. 1920 год

С большим запозданием слухи о взятии Адлера отрядом К.Улагая достигли и генерала Фостикова. Причем говорили о том, будто бы Улагай действует совместно с большим врангелевским десантом. Испытывавший сильнейший натиск красных войск и израсходовавший почти все боеприпасы Фостиков решает наладить связь и взаимодействие с предполагаемым белым десантом. Он начал движение в сторону Черноморского побережья и выслал в район Туапсе пластунский батальон во главе с есаулом Тимченко. Ему была поставлена задача — войти в контакт с десантом, получить у него оружие и боеприпасы и составить план совместных действий. Однако ни есаула, ни своего батальона Фостиков больше не увидел. От Тимченко дошло только единственное донесение о том, что он занял перевал «Индюк» и ведет бой с красными, пришедшими из Туапсе. Фостикову стало ясно, что никакого врангелевского десанта в том районе не было.

Группировка красных войск, преследовавшая «Армию возрождения России», к этому времени была усилена еще несколькими броневиками и тремя самолетами. Теперь воздушная разведка регулярно обеспечивала красное командование данными о местонахождении, передвижениях и численности отрядов Фостикова. Военкомом группы был назначен уже упоминавшийся ранее бывший член Реввоенсовета Красной Армии Черноморья И. Шевцов. Эта армия частично уже была распущена, частично вошла в состав регулярных частей Красной Армии. Шевцов выступил с обращением к своим бывшим соратникам — «красно-зеленым», где призвал их снова вступать в армию, только теперь уже для борьбы с «бело-зелеными». Штаб группировки стал готовить общее наступление для окончательной ликвидации «армии» Фостикова, но часть сил пришлось отвлечь на другое направление — началось восстание в Карачае.

Случилось так, что в эти дни в одном их горных аулов Карачаевской области отряд красноармейцев под командованием уполномоченного 9-й армии Черемушкина расстрелял троих местных жителей, открыто призывавших к восстанию в поддержку «армии» Фостикова. Чекисты посчитали, что такая крутая мера подействует на население. Но просчитались. Это только подлило масла в огонь. Восстание все же вспыхнуло, отряд красноармейцев был уничтожен. Спастись удалось только самому Черемушкину и двум его подчиненным. Восставшие быстро организовали свой штаб во главе с находившимися в подполье Султан-Келеч-Гиреем и полковником Крымшамхаловым и тут же объявили «священную войну Советам». Восстание сулило большие неприятности красным, так как база для его развертывания была солидная. В горах за годы Гражданской войны накопилось большое количество оружия, вплоть до горных орудий. Кроме того, Султан-Келеч-Гирей, найдя после сдачи белых войск на побережье убежище у абхазов, смог организовать его доставку из Грузии.

Однако до боевых действий тогда дело не дошло. Командование 9-й армии смогло убедить карачаевцев в бесперспективности их выступления. Кроме того, свои добрые намерения представители командования армии подкрепили присланными для местного населения несколькими вагонами продовольствия, мануфактуры и керосина. Это оказалось лучше всякой агитации. Восставшие разошлись по домам, а их руководители снова бежали в Грузию. Главной «головной болью» Советской власти на Кубани теперь оставался генерал Фостиков со своей, хотя и поредевшей, но все еще достаточно сильной «армией».

Врангель в это время начал операции в Северной Таврии, и ему очень нужно было, чтобы красные хоть какую-то часть своих войск сняли оттуда. Поэтому им было принято решение организовать мощный морской десант на Кубань. Политические цели десанта были те же, что и у назаровского — поднять казаков на борьбу с большевиками. Рассеянные по горам, лесам и плавням многие из них ждали удобного случая, чтобы выйти из подполья и начать открытую борьбу с большевиками. По данным врангелевской разведки, можно было вполне рассчитывать на отряд полковника Скакуна, который дислоцировался в районе Ачуева и насчитывал от 400 до 1 500 человек, и примерно такой же отряд полковника Менякова, действовавший в районе станиц Суворовская, Бекетовская и Богустанская. Кроме того, вернувшийся с Кубани полковник Лебедев доложил Врангелю, что есть еще группа белых повстанцев, которая действует вдоль железной дороги Екатеринодар — Новороссийск и тоже ждет сигнала для совместных действий. Связь с генералом Фостиковым на это время была потеряна, но его «армия» со счетов тоже не сбрасывалась. Однако главную ставку Врангель, конечно, делал не на «лесовиков» и «камышатников», ввиду их недостаточного количества, а на зажиточную и середняцкую казачью массу, на, как тогда говорили, крепких хозяев. Советники Врангеля, особенно из числа казаков — члены Кубанской Рады и Кубанского правительства, единодушно утверждали, что кубанские казаки уже прошли испытание Советской властью, буквально стонут под ней и, когда увидят, какой мощный десант прибыл им на помощь, начнут в массовом порядке присоединяться к нему.