Трагедия белого юга. 1920 год

23 марта донцы вели бои в 80 километрах от Новороссийска, у станции Ильской. Из штаба главнокомандующего сведений никаких уже не поступало, хотя линии связи были вполне исправны. Все ожидали возвращения начальника штаба армии генерала Кельчевского, надеясь, что все идет по тому плану, который он утвердил у Деникина. А между тем в этот день большевиками была занята Анапа, и части Добровольческого корпуса, бросив Тамань, спешно двигались на Новороссийск.

На станции Абинской штабной поезд генерала Сидорина был окружен «зелеными». Здесь сама местность была идеально приспособлена для их действий. Всего в двух километрах от нее тянулись горные цепи, а предгорная равнина была плотно покрыта высоким кустарником, в котором прятались села и хутора, наводненные партизанами. Рано утром 24 марта весь штаб был разбужен пулеметной и ружейной стрельбой. Огонь вели наступающие цепи «зеленоармейцев». Они находились метрах в пятистах. Все офицеры и охрана, состоявшая из юнкеров, отвечали плотным огнем, потом перешли на бронеплощадки и стали стрелять из орудий. Вскоре прибыла конвойная охранная сотня 3-го корпуса, и только тогда нападение было отбито. Если бы охрана не заметила нападавших вовремя, штаб Донской армии мог бы стать легкой добычей «зеленых».

А в самой станице Абинской, расположенной менее чем в километре от станции, в это время царила невероятная сумятица. Пришедшие туда ночью донские части расположились в станице, которая была уже занята «зелеными» и разъездами красных. В трех соседних избах в некоторых местах ночевали и белые, и красные, и «зеленые». Можно себе представить, какая суматоха началась в станице утром, когда все проснулись и увидели, с кем имеют дело. Одни разоружались, другие отстреливались и уходили, третьи метались из одной стороны в другую, попадая то к красным, то к «зеленым», то к белым, и совершенно теряли всякое представление о действительной обстановке. В таком состоянии находился и отряд, сформированный перед уходом из Екатеринодара членом Донского и Верховного Круга Гнилорыбовым и носивший громкое название «Отряд Донского и Войскового Круга». Такие сцены разыгрывались и в других населенных пунктах. В этот и на следующий день Донская армия переживала один из самых тяжелых моментов своего существования. Даже непродолжительное пребывание ее частей в горах тяжело отразилось на них. Проходя через зону «зеленых», армия оказалась окруженной со всех сторон: где были большевики, где «зеленые», разобрать было трудно. Повстанцы расслоили Донскую армию, окончательно дезорганизовали ее тыл. Воинские части, потерявшие надежду уйти от большевиков, то переходили к «зеленым», то оказывали им пассивное сопротивление, то снова уходили и двигались дальше. Е.Н. Раковский, вспоминая об этих событиях, пишет:

— «Одно время казалось, что главная масса Донской армии превращается в «зеленых». В Крымской, например, командир 2-го корпуса генерал Сутулов официально доложил, что две бригады его корпуса перешли к «зеленым». Потом выяснилось, что так оно и было, но, побывав у «зеленых», переговоривши с ними, ознакомившись с обстановкой, бригады снова ушли вслед за войсками, оставив там значительную часть своего состава. Осталось от бригад совсем немного»^{102}.

Из Абинской 24 марта штаб Донской армии перешел в Крымскую, где к нему присоединился генерал Кельчевский. И здесь же выяснилось, что пути отступления у Донской и Добровольческой армий совпали. Оказывается, красные, форсировав нижнее течение Кубани и взяв Анапу, находятся в глубоком тылу у донцов. Добровольческий корпус начал занимать оборону в районе Тоннельная—Абрау-Дюрсо. Менять направление движения армия не могла, последний путь через горы, которым можно было воспользоваться, шел на Шапсугскую и Геленджик и уже остался позади. Путь на Тамань был отрезан. Оставалось идти всей армией на Новороссийск или часть ее отправить побережьем на юг. Генерал Деникин приказал Сидорину немедленно прибыть в Новороссийск, воспользовавшись одной из якобы имеющихся на станции Крымской мотодрезин. Так как дрезин не оказалось, Сидорину сообщили, что за ним послан бронепоезд.

Штаб армии на своем огромном поезде тоже двинулся в Новороссийск. По горной дороге его могли везти не менее четырех паровозов — два в голове и два в хвосте. Были приняты все меры предосторожности. На случай внезапных нападений, на крышах вагонов залегли стрелки, кроме броневых площадок, которые были в составе поезда, его защищал еще и бронепоезд. Он шел впереди, но главной его задачей стала расчистка железнодорожного пути от лавины обозов и отступающих частей. Здесь кроме донских беженцев двигались уже также обозы и части Добровольческого корпуса.