Трагедия капитана Лигова

Корф остановился у окна, посмотрел на бухту Золотой Рог, вспомнил, что ему передавал Ясинский. Олег Николаевич мечтал о том, чтобы Владивосток стал дальневосточной китобойной столицей, дальневосточным Гонолулу. А что получилось? Генерал-губернатор поискал взглядом шхуну «Мария» — единственное русское китобойное судно — и направился к письменному столу. Он больше не колебался.

— Этому должен быть положен конец, — проговорил он и взялся за перо.

Олег Николаевич принял окончательное решение — ехать в Петербург и там, в столице, добиться, наконец, того, чтобы правительство позаботилось о далекой богатой окраине, о русских китобоях.

На следующий день утром Ясинский прислал Лигову письмо, приглашая его на обед. Вначале Олег Николаевич хотел отказаться, но передумал. Находиться одному в каюте было тяжело. Да и нужно было переговорить с Владиславом Станиславовичем о последней партии ворвани и уса. На душе стало легче. Как ни трудно и тяжело им приходится здесь, все же русское китобойное дело существует, и его продукция находит все больший спрос в России. Да и спасибо Ясинскому: сумел заинтересовать русских промышленников ворванью и усом. Хотя Лигов и продает ему сырье значительно дешевле, чем японцам, все же Владислав Станиславович прибыль имеет небольшую. Надо, поддержать его, и весь жир и ус, что сейчас находятся на шхуне, продать ему по более низкой цене.

Лигов вышел на палубу и с удивлением увидел, что по трапу на шхуну поднимается японец.

— Кисуке Хоаси! — изумленно проговорил Лигов. — Вы здесь!

— Мое нижайшее почтение! — поклонился Хоаси, почтительно пожимая протянутую руку Олега Николаевича. — Я очень счастлив встрече с вами.

Лигов внимательно следил за выражением широкоскулого темно-желтого лица японца с редкими усиками над верхней губой. Но оно оставалось бесстрастным. Обнажив крупные желтые зубы, Хоаси сказал:

— Я здесь совершенно случайно! Пароход, на котором я еду по делам нашей компании в Китай, имел счастье зайти с товаром в эту прекрасную бухту.

Японец посмотрел на залитую солнцем голубую гладь Золотого Рога. Лигов невольно последовал его примеру и впервые за эти дни увидел, как красивы сопки, круто поднимающиеся от берега в лазурное небо с редкими белоснежными мазками облачков. Густая тайга покрывала их, и на гребнях поднимались великаны кедры с небольшими, но плотными кронами на высоких стволах. Небольшая часть берега и подножия сопок были очищены от леса. Тайга уступала место домам, складам. Их с каждым годом становилось все больше. Появились первые строения у самой воды и на левом берегу бухты, на горбатом полуострове.

Лигов заметил в глазах Хоаси жадные огоньки и спросил: — Вам бухта нравится?

— Здесь может стоять очень много судов, — сказал Хоаси уклончиво. — Ходят сюда американские?

— Кажется, — равнодушно пожал плечами Лигов, но тут же насторожился, вопросительно посмотрев на Кисуке. — Вы что этим хотите сказать?

— Мы старые друзья, господин Лигов, — закланялся Хоаси. Подозрение капитана все росло. Он пригласил японца к себе в каюту и без обиняков спросил:

— Что вы мне хотели сказать, Хоаси?

Голос китобоя прозвучал так требовательно, что японец, пряча от Лигова глаза, в которых было удовлетворение, заговорил:

— Только искренняя благодарность вам, господин Лигов, за ваше великодушное отношение к нашей компании обязывает меня сказать вам горькие слова, которые, я надеюсь, не… — Лигов сделал нетерпеливое движение, и Хоаси, отбросив обычную витиеватую форму разговора, по-деловому сказал: — Я понимаю вас, господин Лигов. Вы уже несколько лет подряд продаете ворвань и китовый ус господину Ясинскому и забыли нашу компанию, которая покупала у вас по более высокой цене.

— Я не только китобой, господин Хоаси, но я еще и русский! — сухо проговорил Лигов. — И добываю китов для России.

— Нет, — покачал головой японец. — Вы продаете жир и ус американской компании Дайльтона!

Хоаси посмотрел на Лигова в упор. Тот пошатнулся.

— Дайльтону?! Не может быть!

Хоаси молча достал из кармана пиджака в несколько раз сложенную газету. Это был номер газеты, выходившей в Сан-Франциско. Хоаси развернул ее и на одной из страниц указал на заметку. Лигов прочитал ее и на мгновение закрыл глаза.

Газета сообщала, что в Сан-Франциско вернулся транспорт «Невада», доставляющий китовое сырье из нового русского порта на Дальнем Востоке. Далее сообщалось, что жир высокого качества куплен у русских китобоев.

Лигов почувствовал себя растерянным. Значит, он работал на Дайльтона. Так вот почему Ясинский уклонялся от того, чтобы назвать имена промышленников в России, которым он якобы поставлял китовое сырье. Олег Николаевич словно увидел перед собой гладкое с бегающими глазками лицо коммерсанта, его мясистые губы. Бешенство охватило капитана. Как будто издалека донесся до него голос японца:

— Моя компания будет счастлива, если вы, господин Лигов, вновь окажете нам милость и будете на вашей прекрасной шхуне приходить с грузом в Хакодате.

— Да, да, — машинально ответил Лигов.