Трагедия капитана Лигова

Слушая Уильяма, доверенный Ясинского начал успокаиваться. Джиллард ему нравился. Ну что же, он может вести торговые дела без ведома и участия Ясинского. Федор Иоаннович давно мечтал стать самостоятельным хозяином, открыть свое дело. Денег у него сейчас немного есть, но вот кораблей… Они все принадлежат Ясинскому.

Тернов вопросительно смотрел на Джилларда. Советник был доволен — этот русский ждет совета, значит, он уже согласился на его предложения. Что же, можно кое-что и посоветовать. Джиллард медленно крутил за ножку свою рюмку, следя, как золотится в ней коньяк, и предложил: — Давайте выпьем!

Тернов не отказался, и когда они, высосав ломтики лимона, взялись за сигары, Джиллард, как бы между прочим, спросил:

— Команды судов Ясинского надежны? Я имею в виду — для вас?

— Только на «Аргусе». На эту лучшую шхуну я сам подбирал экипаж. На остальных же двух… — Он покачал головой. — Бывает так, что суда гибнут, но потом всплывают, — загадочно произнес Джиллард, глядя на Тернова сквозь голубоватое облако сигарного дыма. Тернов не понимал, куда клонит американец, и молчал. Джиллард ничем не рисковал и поэтому продолжал более откровенно:

— Бывает так, что во время шторма команду смывает за борт, а судно остается целым.

Теперь Федор Иоаннович понял, о чем говорит Джиллард. Перевернув свою рюмку, Тернов поставил ее вверх ножкой. Джиллард с легкой улыбкой кивнул: они поняли друг друга. Тернову стало жутко. Но будущее было заманчивым. Он видел уже перед собой груды золота и свои суда в порту.

Советник заговорил:

— Парусный флот умирает. Смотрите, сейчас всё больше и больше паровых судов. Так почему же вам не стать владельцем парохода. Спасенные, — Джиллард на этом слове сделал ударение, — ваши шхуны можно будет продать в любом южном порту. В этом я вам помогу.

— На хороший пароход у меня не хватит денег, — охрипшим голосом проговорил Тернов.

Снова наполнили рюмки. Джиллард взял свою и подумал: «Хороший коньяк, отличный. И такое хорошее настроение». Из залы слабо доносится музыка. «Двери тут действительно двойные». Джиллард вспомнил, что в зале развлекают гостей соблазнительные женщины. Но прежде дело, дело…

— Слушайте внимательно, господин Терно-ффф! — Джиллард неторопливо, подбирая слова, стал объяснять свой план… Около полуночи Тернов протянул ему руку — широкую, крепкую. «Видно, много работал физически», — отметил советник.

Пожимая руку Уильяму, доверенный Ясинского расхохотался:

— Если бы об этом узнал капитан Удача!

— Вы знали его? — уже в который раз удивился Джиллард.

— Лигова… — Тернов ударил ладонью по перевернутой рюмке и сжал ее. — Я ненавижу это имя…

Теперь говорил Федор Иоаннович, а Джиллард слушал и отмечал: «Что же, твоя ненависть к русским китобоям может когда-нибудь и пригодиться».

Закончив говорить, Тернов вспомнил о Мэйле и Насте и почувствовал, как в нем поднялось жгучее желание отомстить им.

Джиллард был доволен встречей. Глядя на Тернова, он подсчитывал, сколько можно будет получить за него. Нравилось и то, что Тернов совсем не похож на тех людей, с которыми ему до сих пор приходилось встречаться. У тех на лице видно то, чем они занимаются. А Тернов — это же джентльмен.

— Не желаете ли поближе познакомиться с русскими девушками? — спросил Тернов.

Предложение приятно щекотнуло нервы захмелевшего Джилларда, но он ответил вопросом:

— А не опасно ли?..

Федор Иоаннович догадался, что хотел сказать его новый друг, и засмеялся:

— О, вам предстоит сорвать цветочек, с которого еще ни одна пчела не унесла и одной ароматной пылинки.

По тому, как Тернов разговаривал с Мишелем, а затем с появившейся Аделью Павловной, советник Дайльтона убедился, что моряк здесь свой человек. Джиллард решил вести переписку через этот дом.

— Да, так будет лучше, — согласился Тернов. — На почте меня знают как служащего Ясинского, и письма на мое имя могут вызвать подозрения.

На этом они были вынуждены прервать разговор: в кабинет вошла Адель Павловна, ведя за собой девиц.

…Разыскать Абезгауза, штурвального с китобойца «Геннадий Невельской», о котором писал в своей шифровке Дайльтон, Джилларду не представляло труда. Он послал рассыльного из гостиницы на судно с запиской.

Петер получил ее утром, когда сходил на берег. Вахтенный указал рассыльному на немца, и в руке Абезгауза оказался лоскут бумаги с двумя строчками по-английски:

«Старый Яльмар передает привет. Письмо от него можете получить в номере 4, гостиница «Бристоль».

Подписи под запиской не было. Петер молча кивнул рассыльному. Тот стоял, ожидая, что Абезгауз даст ему за труды, но немец только прикрикнул:

— Уходи! Шнель!

Рассыльный обиженно поморщился и отошел.

Штурвальный посмотрел на суда Клементьева. Там шли последние приготовления к выходу в море. Завтра на рассвете китобоец и шхуна «Надежда» покидали Золотой Рог. Все знали, что идут на промысел китов к берегам Кореи, но точно в какое место — Клементьев пока не сообщал. На шхуну все еще грузили порожние бочонки под китовый жир и мешки соли. До штурвального. Доносились крики:

— Майна! Вира! Стоп!