Трагедия казачества. Война и судьбы-1

После войны повсюду нехватка рабочих рук. Переписал заинтересовавшие меня адреса, наметил удобный маршрут, так как хорошо знал город. В приподнятом настроении захожу в отдел кадров предприятия, где требовались токари и ученики токарей. На вопрос о документах предъявляю справку из ПФЛ — других нет: ни справки об образовании, ни свидетельства о рождении, а до паспорта не «дорос» — мне нет ещё и пятнадцати с половиной лет, для его же получения нужно 16. Получаю отказ под предлогом, что ученику токаря надо иметь не менее чем 4-х классное образование. Я же смогу в школе получить справку только о том, что учился в 4-ом классе.

Не унываю и в первый день обхожу ещё несколько отделов кадров, пытаясь трудоустроиться. Повсюду отказ под разными предлогами. И так изо дня в день. Меня не брали даже в артели, где требовались ученики сапожников, парикмахеров и т. п. В некоторых местах мне откровенно объясняли, что с такими справками они никого не принимают. Я был в отчаянии.

У меня не было ни денег, ни продуктовых карточек. Полученный в лагере «сухой» паек был съеден еще в дороге. Оказался в роли нахлебника в семье, где и так живут впроголодь. Спасала только запасённая с маленького приусадебного участка картошка. Отец Анатолия пропал без вести, потому в тот период никакого пособия семья не получала, а жила на маленькую зарплату мамы Анатолия. В этот трудный момент соседка посоветовала обратиться к секретарю горкома комсомола.

На следующий день утром захожу в кабинет секретаря горкома. За письменным столом молодой человек в военной форме, но без погон. Сразу видно — недавно демобилизован. На груди нашивки за ранения и орденские планки. Говорю, что из-за моей справки на работу нигде не берут и мне остается один путь — воровство. Кратко расспросил, где я побывал, и велел подождать в коридоре. Через полчаса вызывает, даёт мне записку и объясняет где, кого и как найти. Пожал руку и пожелал успеха в учебе.

2. Фабрично-заводское училище (ФЗУ)

На трамвае приехал по указанному адресу и захожу в кабинет директора. Без лишних слов зачисляют во вновь набираемую группу учеников слесаря, определяют место в общежитии, выдают положенное обмундирование и талоны на трехразовое питание в столовой. Я безмерно рад повороту от отчаяния к надежде. В этот же вечер попрощался с мамой и братом Анатолия, поблагодарил их и соседку за гостеприимство и помощь и трамваем уехал на противоположный конец города в общежитие.

ФЗУ готовило рабочие кадры для завода резиновых изделий из подростков мужского пола в возрасте 14–16 лет. Профессиональное обучение непосредственно в цехе на заводе. Общеобразовательные предметы — в учебном классе при общежитии. Рабочая неделя — шестидневка, но зачастую в выходной устраивались «воскресники» по наведению порядка на территории завода или оказанию помощи строителям на восстановлении полуразрушенных цехов. Обычная для тех времён практика использования бесплатной рабочей силы.

Аббревиатура завода — КРЕПЗ, точной расшифровки которой уже не помню.

Завод и рабочий посёлок, по-видимому, были построены на рубеже 20-30-х годов. Неожиданный захват немцами города в 1941 году не позволил демонтировать и вывезти оборудование. Пришлось взрывать его на месте. Из-за спешки взрывные работы были выполнены плохо, что и позволило в дальнейшем достаточно быстро восстановить основное производство — изготовление резиновых подошв для солдатских сапог и ботинок. Немцы же при отступлении полуразрушенный завод вообще не тронули. Рабочий поселок за время оккупации практически не пострадал.

Рядом с нашим заводом развернулось строительство «шелкового» комбината. Оборудование поступало эшелонами из Германии вместе с рабочими-репатриантами, которые его там демонтировали, а здесь строят комбинат. Живут в барачном проверочно-фильтрационном лагере, но работают они безконвойно. Большинство — бывшие «остовские» рабочие промышленных предприятий Германии. Общаясь с ними, понял, что многие оказались на Родине не по своей воле, а были выданы «союзниками». Время от времени кто-нибудь из знакомых репатриантов «пропадал», а у других чувствовалось беспокойство за свою дальнейшую судьбу.

В конце апреля из ПФЛ домой вернулся Анатолий. Приехал ко мне, и мы рассказали друг другу без посторонних слушателей, что с нами произошло в последние два с половиной года. Предельно кратко о его «одиссее».