Трагедия казачества. Война и судьбы-2

В общежитии был т. н. красный уголок, где стоял радиоприемник, лежали газеты. Однажды взял их Петр — и перехватило дыхание, заплакал. Свернул газетный лист и, пряча лицо, ушел в свою комнату. Потом читал и перечитывал сообщение о казни атаманов казачьих. Вспоминал, как помог им в Австрии стронуть машину старый генерал Краснов, как радовались казаки его приезду в Италии…

* * *

«День шахтера»

В комбинате шахты на втором этаже был большой актовый зал. Там обычно объявляли очередной «день повышенной добычи». С трибуны появлялся предшахткоматов. Чернышев, читал артистически, с паузами:

— Прежде чем открыть собрание, предлагаю избрать почетный президиум во главе с великим вождем и отцом всего народа Иосифом Виссарионовичем Сталиным… — Все встают, хлопают —… и членов Политбюро Вячеслава Михайловича Молотова, Лаврентия Павловича Берия…

Долго идет перечисление. Нужно хлопать, вставать. Не сделаешь, обижайся на себя.

7-го ноября приезжает начальник треста «Кемеровуголь»:

— В честь праздника Великого Октября нужно дать двойной план… Многим из вас надо кровью искупить вину перед родиной… Тут же бык-провокатор коммунист Тогилев:

— Я обязуюсь выполнить норму на 250 %!

И понес большевицкую околесицу. А казак Федор Аристов — встречное предложение:

— А вы продуктов калорийных в столовую добавьте, тогда дадим!

Отработал смену и исчез. Определили на 10 лет в ИТК-5 в 5–7 километрах от шахты. Из колонии приводили работать на специальный участок с решетками на штреках. Так что сопи да дышь, они хлопают — хлопай ты, голосуют — тяни руку…

28 августа 1948 г. объявили «День шахтера», постановив его праздновать каждое последнее воскресенье августа. Выдали книжечки «Сталинская забота о шахтерах»; не читаешь — вызовешь подозрение. А отмечать как обычно — день повышенной добычи.

Вторая смена с 16 до 24 часов. Петр впервые заступает сменным горным мастером. Из двух лав выдали 54 двухтонных вагона, да еще друг, Павлик Тимофеев со Ставрополья, подземный диспетчер, записал на участок 8 вагонов — от проходчиков основного штрека подарок, им уголь не нужен, проходка в метрах.

План смены участка — 60 тонн. Дали двойной. На-гора в час тридцать ночи, встречают главный инженер и предшахткома — поздравляют. Тоже не спится, работа. Объявляют — мойтесь, вас ждет хороший ужин. Петру еще писать сменный рапорт выполнения задания. Заходит замначальника участка:

— Сделай Тогалеву больше 200 %!

Тот имеет звание мастер угля. Петр дописывает. Ущерба смене никакого, наоборот — лишние тонны…

Начали приезжать родственники. Некоторые ребята пытались бежать, но никто не проскочил станции Белово с усиленной транспортной милицией. Их в актовом зале судила тройка — к 7 годам, как дезертиров производства, с последующим спецпоселением 6 лет.

Осуждали и за опоздания на работу — в зависимости от «вины» на 6 лет и 25 % вычета из зарплаты, на 5 и 20,4 и 20,3 и 15… За прогул 1–2 дня, если есть справка или убедишь, что причина уважительная, могут дать 1 год и 25 % вычетов или 6 месяцев и 25 %. А более трех дней без уважительной причины — все: дезертир, 7 лет ИТЛ.

Наступает еще время подписки на заем. Обязательно на 100 % месячного заработка. Каждый месяц удерживают еще подоходный налог, бездетный…

На национальности в Сибири «врагов народа» не подразделяли. По большевицким понятиям давали клички: спецпереселенцы, спецпоселенцы, пятисотники, шестилетники, репатриированные, расконвоированные, досрочники и т. д. По ним определялся статус человека-раба. Вместе с казаками были украинцы, белорусы, грузины, немцы-колонисты, даже сербы. Каких наций только не было! Общая беда роднила, хотя донцам были ближе донцы, украинцы больше сочувствовали своим хохлам. Друг друга старались как-то защитить, поддержать. Не доверяли уркам — у тех редко у кого были остатки совести.

В 1948-м вышел указ — увеличить сроки подсудимым. Теперь атаманам, полицейским, офицерам, урядникам полагалось не 10, а 25 лет лагерей, плюс 5 лет высылки дальнего севера да плюс 5 лет поражения прав. Просто: 25-5-5!

Раскапывали, кто пытался что-то скрыть. Например, хуторец Петра представился как из Горловки и жил спецпоселенцем; подвело письмо к родным. Загремел на 25-5-5. Хотя в итоге все равно оказался в выигрыше: когда сдох усатый и пришло время амнистий!

Сколько тогда погибло, у скольких судьбы поломаны! К некоторым приезжали жены с детьми, устраивались на работу. Братья Россошенко были курсантами учебной команды. Старший, Александр, прошел комиссию в юнкерское училище. Но, чтобы не разбиваться, остался с братом Василием в учебной команде. Их отец привез из Ставрополя девушку-соседку, невесту. Поженил старшего. Но прожил тот с женой всего четыре с половиной месяца. Завистники из начальства подобрали под него «ключи» и определили на 25-5-5. Поплакала молодица и собралась домой…

В выходные дни казаки стали ходить в кино, знакомились с девчатами (хотя некоторые и сторонились «власовцев»). Решительные и находчивые начали жениться. Вечером посидели за столом, а завтра на работу.