Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.

По странной случайности (тогда они происходили практически каждый день!) Лорис-Меликов появился в столице в конце января (не позднее 30 числа[897]) и затем оставался здесь все последующие критические дни. 9 февраля он, по странной случайности, был дежурным генерал-адъютантом и безотлучно находился при царе.[898]

Дневник Милютина: «приехал в помещение комитета министров, куда вскоре после меня приехали Валуев, Дрентельн и Маков[899], а несколько позже и гр[аф] Адлерберг. С удивлением узнал я от них, что они были собраны во дворец для того, чтобы выслушать решение государя, совершенно противуположное тем мнениям, которые были им высказаны во вчерашнем совещании; а именно: генерал-губернаторство в Петербурге упраздняется; но учреждается новая «верховная» распорядительная комиссия, под председательством гр[афа] Лорис-Меликова, на место которого назначается в Харьков кн[язь] Дондуков-Корсаков. Такое неожиданное решение изумило не одного меня. Очевидно был вчера сильный напор на государя; мнение, внушенное наследнику цесаревичу, взяло верх. «О чем же теперь остается нам рассуждать?», спросил я у моих коллегов. Нашлось, однакоже, достаточно тем для нашего совещания часа на полтора. /…/ Существенная мера была принята одна — усилить число околоточных в Петербурге и подчинить пригородные местности начальству городской полиции. /…/

В городе много толков и пересуд; публика и народ в напряженном состоянии; говорят о подметных письмах, угрожающих поджогами на 19 февраля».[900]

Паника стояла необычайная — покруче, чем во время пожаров в столице в мае 1862 года. Один из очевидцев, маркиз Эжен-Мельхиор де Вогюэ, писал так: «Пережившие эти дни могут засвидетельствовать, что нет слов для описания ужаса и растерянности всех слоев общества. Говорили, что 19 февраля, в годовщину отмены крепостного права, будут совершены взрывы в разных частях города. Указывали, где эти взрывы произойдут. Многие семьи меняли квартиры, другие уезжали из города. Полиция, сознавая свою беспомощность, теряла голову. Государственный аппарат действовал лишь рефлекторно. Общество чувствовало это, жаждало новой организации власти, ожидало спасителя».[901]

И спаситель явился!

10 февраля — Милютин: «Гр[аф] Лорис-Меликов понял свою новую роль не в значении только председателя следственной комиссии, а в смысле диктатора, которому как бы подчиняются все власти, все министры. Оказывается, что в таком именно смысле проповедывали «Московские ведомости» несколько дней тому назад; а известно, что «Московские ведомости» имеют влияние в Аничковом дворце[902] и что многие из передовых статей московской газеты доставляются Победоносцевым — нимфой Эгерией Аничковского дворца. Вот и ключ загадки.