Трагедия Сталина и его сыновей

«Поначалу Яша жил в доме у Сталина. Комнаты отдельной там у него не было, поскольку квартира была небольшой. Шел коридор зигзагом: здесь окно, здесь окно, здесь дверь, здесь стоял диван черный с высокой спинкой, он был отгорожен простыней в качестве занавески. Это был Яшин диван – его место. Здесь стоял стол, за которым он занимался. Эта же комната в какой-то мере служила столовой. Но обычно ели по комнатам. Общего обеда, как правило, не было, если не специальное застолье. Обычно разносили тарелки, ставили, когда ты все съедал, уносили.

Василий любил Якова. Тот был обаятельный человек. Но Яков больше любил Васю, чем тот его. Яша, может, как старший, очень любил Васю и Светлану. Светлана тоже очень любила Яшу»

.

Но Сталин к приезду Якова в Москву уже был женат, причем его молодая жена Надежда была всего на 6 лет старше Якова, и у Сталина от нее уже был ребенок. Нет сомнений, что Сталин прилагал все усилия, чтобы сблизиться со старшим сыном, нет сомнений, что и Надежда пыталась стать Якову матерью. Но, как мне кажется, как родители ни старались приблизить его к себе, Яков не мог не чувствовать себя кем-то «вне» этой молодой счастливой семьи. Вообще-то этот период истории семейной жизни Сталина очень плохо восстановим, поскольку Сталин еще не был тем, кем он стал лет через десять, и не вызывал большого интереса окружающих. Судя по всему, молодой дикарь ревновал Надежду, возможно, ему было обидно, что отец пренебрег памятью о его матери и снова женился. Как следует из дневника тетки Якова, Марии Сванидзе, Сталин и десятилетия спустя считал отношение старшего сына к своей второй жене отвратительным.

Кроме того, вне дома положение усугубляло то, что Яков: «Русский знал плохо, образование было слабенькое. Ему пришлось пойти в школу и учиться с детьми младше его. Да еще и они усваивали лучше. Он стеснялся этого, чувствовал свою некоторую ущербность, что ли, в этом плане. И отец его жалел»

, – вспоминает А. Сергеев. Думаю, что и эта жалость гордому молодому грузину была в тягость, и он, на мой взгляд, не мог не стремиться обрести самостоятельность – стать кем-то, кто остальным важен сам по себе, а не как сын одного из вождей государства. Более того, Яков, судя по всему, при наличии гордости совершенно не имел честолюбия – не стремился стать в обществе кем-то заметным. Это тоже крайне расстраивало отца, который не видел жизни человека без служения обществу. В 1926 году Надежда жалуется свекрови (матери Сталина) на ее внука: «Я уже потеряла всякую надежду, что он сможет когда-нибудь взяться за ум. Полное отсутствие всякого интереса и всякой цели. Так, что-то необъяснимое. Очень жаль и очень неприятно за Иосифа, его это (при общих разговорах с тт.) иногда очень задевает. Но что же делать…».

Никто из тех, кто вспоминает о Якове, не вспоминает об его успехах в учебе или работе, надо думать, особо не о чем вспоминать. Правда, все, как один, вспоминают о доброте Якова. Думаю, что положение переростка (он, судя по всему, был на три года старше своих одноклассников и лет на 5 старше основной массы студентов на своем факультете) автоматически превращало его в некую наседку в окружении цыплят, это автоматически вырабатывало в нем чувство опекуна и защитника своих школьных и институтских товарищей. Между прочим, это не значит, что Яков был по природе туповат – если не требовалось знания русского языка и предыдущих базовых знаний, то Яков демонстрировал незаурядный ум, будучи самым сильным шахматистом не только своей школы, но и в последующем – своего института.