Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века

Захватывая Львов и используя для этого националистические формирования, набранные из отпетых изменников украинского народа, гитлеровцы хотели создать видимость народного восстания, видимость энтузиазма населения и таким путем замаскировать свои захватнические цели. Кроме того, на каком-то этапе они поверили заверениям украинских националистов в том, что стоит только им нарушить советскую границу, как миллионные массы украинского народа выйдут с распростертыми объятиями им навстречу. Они уверовали в то, что в советском тылу ОУН создана широко разветвленная «пятая колонна».

Действительность жестоко опровергла эти упования. Никакой речи о народных восстаниях не было. Уже начинали действовать партизанские отряды, и поэтому эксперимент с батальоном «Нахтигаль» не удался. Наоборот, когда «нахтигальцы» попытались создать свое «правительство» Украины, их перебросили на другую территорию, в частности, в Белоруссию для подавления партизанского движения.

Теперь совершенно ясно, что первые дни оккупации Львова были днями самого жестокого кровавого террора. В эти дни погибло не только много советских патриотов, приверженцев советского строя, но и много людей, на первый взгляд, может быть, аполитичных, таких, например, как группа злодейски умерщвленных польских профессоров.

Теперь нет никакого сомнения и в том, что эти страшные злодеяния были запланированы и подготовлены гитлеровцами вместе с украинскими националистами еще до нападения на Советский Союз и приведены в исполнение фашистскими захватчиками с помощью созданного ими украинского националистического батальона «Нахтигаль», во главе которого находились закоренелый фашист Теодор Оберлендер и отпетый бандит Роман Шухевич.

Показания мною прочитаны, записаны с моих слов правильно: Владимир Беляев.

Старший следователь Маркво.

ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 74–81. Машинопись. Копия.

2.12. Копия протокола допроса свидетеля Гроэра Франца Викентьевича, [г. Львов], 18 сентября 1944 г. [1802]

Гроэр Ф. В., 1887 года рождения, уроженец г. Бельска, поляк, беспартийный, с высшим образованием, не судимый. Адрес: Львов, Романовича, 8 кв[артира] 3/4.

В соответствии со ст. 89 УК следователь меня предупредил об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложного показания. Проф[ессор] Гроэр.

Вечером 3 июля 1941 года зашел к нам на квартиру один из наших соседей, живущих в том же доме, по ул[ице] Романовича, № 8, попить чай. Уходя домой, он не захлопнул входной двери, и она оставалась незахлопнутой, что мне было неизвестно. После его ухода я засел писать письма моим родственникам и знакомым, так как на следующий день была возможность сообщения с Варшавой и Краковом.

Около 11—11И ночи, когда моя дочка уже ложилась спать, а моя жена еще занималась хозяйственными делами, вдруг раздались тяжелые шаги на лестнице и сейчас же громкое стучание в дверь. Я вышел в переднюю открыть дверь, но не успел уже этого сделать, как в переднюю вошло уже человек 4–5, с поднятыми револьверами, сопровождаемые дворником, все в мундирах гестапо, между ними был один офицер и 3–4 унтер-офицера. Войдя, они сразу ослепили меня электрическими фонарями, направленными в мои глаза. Офицер грубо и громко скомандовал: «руки вверх», угрожая мне револьвером. Когда я моментально поднял руки вверх и на вопрос, я ли проф[ессор] Гроэр, дал утвердительный ответ, офицер начал кричать и ругаться, угрожая убить меня тут же на месте за то, что я скрывал кого-то в моей квартире, кого-то, кто сейчас же ушел, не захлопнув двери. Я старался разъяснить, что никого у меня не было, кроме соседа, который 2–3 часа тому назад пил у меня чай. Офицер приказал тогда меня обыскать, что было сделано двумя унтер-офицерами. Ничего, кроме портфеля с деньгами, найдено не было. Тогда мне приказали опустить руки, и вместе со мной целый патруль вошел в единственную освещенную комнату, в столовую, где офицер сел за стол и начал просматривать написанные мною письма.