Трагический эксперимент. Книга 3

«С этой целью я послал на Южный фронт жандармского подполковника А. П. Кублицкого-Пиоттуха, надёжного и уравновешенного офицера. Информация, полученная от него после возвращения, совершенно обескуражила меня. Согласно его сообщению, темой частых разговоров в армии являлось предательство императрицы, которая якобы сотрудничала с немцами, чтобы добиться поражения России. Веря, что это так, солдаты не были удивлены, что русская армия терпит одно поражение за другим.

Я счёл своим долгом подготовить доклад об этом печальном сообщении для министра внутренних дел, который передал его царю. Царь прочёл документ, махнул безнадёжно рукой и не сказал ни единого слова» (А. Т. Васильев, «Русская секретная полиция», сб. «Охранка. Воспоминания руководителей охранных отделений», М., «Новое литературное обозрение», 2004).

На минуту забежим вперёд. Чрезвычайная следственная комиссия, которую уже на третий день прихода к власти Временного правительства министр юстиции А. Ф. Керенский учредил для расследования антигосударственной деятельности высших царских чиновников (перед ней прошло 59 человек), сняла обвинения со всех четверых. Не только со Штюрмера и Протопопова, заключённых в Петропавловской крепости, где революционные солдаты регулярно прикладывались к их «буржуйским рожам», но и с покойного Распутина, и с «жены Николая», содержавшейся под арестом в Царском селе. Официально следствие копало только под царицу, не трогая царя, но во избежание их «сговора» министр революционной юстиции запретил супругам спать вместе, гулять разрешил только поодиночке, видеться друг с другом и с детьми раз в день, за обедом, в присутствии караула. Если бы комиссии удалось доказать изменническую роль хотя бы царицы, что и стало «ядром легенды о сепаратном мире, распространившейся в стране» (эмигрантский историк Георгий Катков, «Февральская революция», М. «Русский путь», 1997), нет сомнения, что ответственность возложили бы и на царя — на обоих, по Ллойд-Джорджу. Но когда дневники и письма Александры Фёдоровны были опубликованы, оказалось, что «в этой легенде не было ни капли правды» (Катков). Ещё больше поразили её антигерманские настроения. Но и этому не стоит удивляться: «немка» только родилась в Германии — воспитывалась и выросла она в Англии, при дворе своей бабушки королевы Виктории.