Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

Сауле Жиреншина, директор филиала, рассказывала мне:

— 5 января, где-то в четыре дня, группа протестующих сломала ворота и ворвалась. Я вышла и сказала: «Я директор этого филиала. С какой целью вы сюда пришли? Почему вы сломали наши ворота? Чего вы хотите?». Пыталась с ними вести переговоры. Эти люди стали требовать: «Дайте нам прямой эфир!» Мы попытались им объяснить, что так как мы являемся филиалом, то у нас нет доступа к прямому эфиру. Все, что мы можем сделать, это записать их требования на камеру. А затем это выйдет в эфир в столице. И мы записали на камеру их интервью… Затем мы их вывели на улицу. Думали, что уйдут. В семь я поехала домой, и тут мне позвонили и сообщили, что какая-то другая группа ломает главный вход, бьет окна, прорывается в здание.

Муратбек Сагымбайулы, начальник службы контроля режима в Алматинском филиале телерадиокорпорации «Казахстан»:

— Снова потребовали предоставить им прямой эфир. Я им ответил, что у нас таких возможностей нет. Они поинтересовались, где есть прямой эфир? Я сказал, что прямой эфир ведется из другой студии, назвал адрес. Одни поверили мне, другие нет. Я отвел туда 2–3 парней, а когда вернулся, в здании уже шел погром. На вид этим парням лет 25–30. Они были одеты в бронежилеты, на некоторых каски. Потом уже, когда мы посмотрели видеозапись, заметили, что некоторые даже были вооружены пистолетами. В руках у них были пожарные топорики. Они ничего не объясняли. Просто все громили и крушили.

Айдын Бекбосынов, руководитель Управления хозяйственного обеспечения Алматинского городского филиала телерадиокомплекса:

— Навстречу мне вышли два парня с пистолетами. Они были в масках… Они вошли в отдел телевизионных журналистских комплексов, здесь находились камеры, оборудование, спецтехника. Я встретил нашего юриста. Он был весь в крови, особенно голова и лицо. Помог ему выбраться на улицу. В течение получаса мародеры разграбили все и подожгли здание… Мы старались потушить огонь, но у нас ничего не получилось.

Сауле Жиреншина, директор филиала телерадиокомплекса:

— Огонь был такой силы, что даже цемент очень сильно пострадал, буквально превратился в месиво. Это большая трагедия для нас. Когда мы видим, что они сделали с этим зданием, нам становится плохо. Ведь это наша история. Это первое здание в Казахстане, из которого велся телевизионный эфир. Казахское телевидение начало здесь первое вещание 8 марта 1958 года. Они собственными руками разрушили нашу историю.

Во имя своих целей заговорщики устроили в стране хаос, отдали города на разграбление бандитам и мародерам.

Президент Токаев: «Масштаб разрушений, который произвели бандиты и террористы, не может не ужасать, потому что 1,6 тысячи зданий были повреждены, около 1 тысячи единиц автотранспорта были сожжены, 3000 единиц оружия было похищено, и, конечно же, много погибших, среди которых, кстати, есть бандиты и террористы».

Кто же ополчился на Токаева?

Готовятся несколько процессов, судебные решения должны все объяснить. Но вот о чем говорят в республике: заговорщикам не нравилось, пожалуй, все, что делал Токаев, став президентом.

Вообще-то он не революционер. Цитировал известную восточную мудрость: «Переходя бурную реку, нужно знать, что ногой нащупываешь дно».

Говорил, что в политической сфере шоковая терапия неуместна:

— В сложнейших геополитических условиях она может привести к разрушительным последствиям, деградации и даже утрате государственности. Нам надо идти по этому тернистому пути осмысленно, уверенно, выверяя каждый шаг.

Токаев — сторонник спокойных и хорошо продуманных реформ. Но он считает, что действовать надо строго по закону. А многие привыкли жить не по закону. И хорошо жить! Не понравилась его идея «Слышащего государства», потому что президент требовал от чиновников заниматься нуждами народа. Токаев точно заметил:

— Проблема — тотальная бюрократия. Она справедливо формирует у граждан представление о государственном аппарате как медлительной, равнодушной машине.

Но главное — власть и деньги имущие почувствовали угрозу своему особому положению. Целые кланы, которые при первом президенте стали очень богатыми, были недовольны Токаевым.

В Советском Союзе утверждалось, что средства производства — да и вообще всё в стране — общенародная собственность, то есть принадлежащая всем членам общества. Эти слова повторялись так часто, что люди поверили, потому и рассчитывали в ходе приватизации получить свою долю, какие-то ценности или источник дохода.

Однако же понятие «общенародная собственность» — фикция. Единственным собственником было государство. Точнее — руководители партии и правительства, которые всем единолично и бесконтрольно распоряжались. Чиновники получали прибавочный продукт в форме разнообразных привилегий, имея доступ к спецраспределителям, спецмагазинам, спецбуфетам, спецбольницам. Этот прибавочный продукт в своем кругу цинично именовался «корытом».