Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

У иностранцев создается впечатление, будто они ведут бесконечный разговор с неким единым организмом, который все помнит и, кажется, обладает неким единым, интегральным интеллектом. Это порождает трепет и бессилие перед подобной самодисциплиной и преданностью своему делу.

Другая древняя китайская традиция — никогда не показывать, что существует какая-либо необходимость в сотрудничестве с иностранцами. Предложения, с которыми китайцы соглашаются, выполняются с поистине волшебной эффективностью. Другие идеи просто растворяются в непробиваемых облаках приторно-вежливых фраз.

После студенческих манифестаций на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года все гадали, кто будет новым руководителем Китая. Называли разные имена, но Дэн Сяопин неожиданно предложил на пост генерального секретаря ЦК Компартии кандидатуру Цзян Цзэминя, который был 1-м секретарем Шанхайского горкома. Возможно, потому, что в Шанхае в тот период было спокойно, студенты продолжали учебу и не стали выходить на улицы.

Дэн сам выбрал Цзянь Цзэминя и назначил его на этот пост. У них сложились хорошие отношения. Дэн Сяопин предпочитал зимой отдыхать именно в Шанхае. Цзян Цзэминь создал Дэну все необходимые условия для отдыха и имел возможность много времени проводить с Дэном, беседовать с ним. Так шел к власти и Михаил Горбачев, у которого в Ставрополье отдыхал и Юрий Андропов, и другие видные советские руководители. Цзян Цзэминь был симпатичен Дэну еще тем, что он твердо управлял Шанхаем и не имел связей в Пекине. В 1955 году будущий генеральный секретарь, инженер-электрик по профессии, год стажировался в Москве на автозаводе ЗИЛ (тогда он назывался ЗИС). Он говорил по-русски (а также по-румынски и по-английски).

Касым-Жомарт Токаев:

«Цзян Цзэминь довольно сносно овладел русским языком. Это обстоятельство сильно повлияло на мировоззрение, в том числе на политические взгляды будущего руководителя Китая. Он буквально “заболел” русским языком и культурой. Уже будучи в преклонном возрасте, он, тем не менее, использовал каждую возможность, чтобы продемонстрировать свои познания “великого и могучего”, народных песен и стихов известных советских поэтов.

Мне не раз довелось быть свидетелем его сольных выступлений перед многочисленными аудиториями политических и общественных деятелей. В 2002 году на приеме во время саммита Шанхайской организации сотрудничества в Санкт-Петербурге Цзян Цзэминь спел куплет из русской народной песни, затем продекламировал стихи Симонова “Жди меня, и я вернусь…”

С особым выражением он читал строку о скором возвращении, отчего некоторые руководители иностранных государств стали тревожно переглядываться: мол, если китайцы, как обещает Цзян Цзэминь, вздумают возвращаться, мало не покажется.

Назарбаев решил поддержать Цзян Цзэминя и спел популярную в наших краях песню “Дударай”. К большому удивлению участников торжественного приема, к пению присоединился Цзян Цзэминь, но исполнил эту песню на китайском языке. Получился своеобразный казахско-китайский дуэт.

Позже выяснилось, что мотив “Дударай” хорошо известен китайцам; более того, они считают эту песню своей, народной. Правда, смысл слов абсолютно отличается от нашей песни, где говорится о любви русской девушки к казахскому парню. Китайский же аналог на мотив “Дударай” называется “Белой лилией”. Созвучие же мелодии, как считают китайцы, свидетельствует о тесных культурных связях между Китаем и казахской степью в древности».

Поначалу в мире Цзянь Цзэминя считали временной фигурой. Казалось, руководителю Китая не хватает опоры в аппарате. В отличие от своих предшественников он не излучал власти. Улыбался, рассказывал анекдоты, любил в разговоре подпустить иностранное словечко. Легко устанавливал неформальные отношения с иностранными партнерами, что было немыслимо для других китайских вождей.

Китайская кухня — это, с одной стороны, повседневная пища 1 миллиарда 400 миллионов человек, с другой — мечта гурманов, нечто рафинированное и утонченное. Искусные китайские повара стараются сделать так, чтобы нельзя было догадаться, из чего приготовлено то или иное блюдо. Китайцы едят то, что другим и в голову не придет. Но все это очень вкусно.

Китайская кухня — тайное оружие китайской дипломатии. В китайские посольства по всему миру приходит множество гостей в надежде полакомиться китайскими деликатесами. А иностранные делегации, приезжающие в Китай, ждет райское наслаждение за традиционным обеденным круглым столом. И только после хорошей трапезы хозяева предложат приступить к переговорам.

Верные своему убеждению, что все прибывающие к ним иностранцы умирают с голода, китайцы обрушивают на гостей все великолепие своей кухни. Блюда подаются одно за другим нескончаемой чередой, и китайцы следят за тем, чтобы тарелка гостя не пустовала. Во время трапезы следуют бесконечные тосты, в которых китайцы могут соперничать с кавказцами.

Токаев: