Trainspotting

Я предложил Фрэнсис посидеть с ребёнком. Я убедил её пойти погулять с подружками. Она планировала выбраться в гости в субботу вечером, а меня оставить дома вместе с сыном. Я не мог не воспользоваться такой прекрасной возможностью. В среду, накануне того знаменательного дня, я решил навестить своих родителей. Я собирался рассказать им о своём здоровье и знал, что это будет, вероятно, мой последний визит к ним.

У родителей была квартира в Оксгэнгсе. В детстве этот район казался мне таким современным. А теперь он стал странным, барачным пережитком прошедшей эпохи. Дверь открыла старушка. На секунду она замерла в нерешительности. Наконец, она поняла, что это я, а не мой младший брат, и поэтому её кубышке ничего не угрожает. Она радушно приняла меня, хотя её восторг был вызван всего лишь облегчением.

- Здра-авствуй, дружок, - пропела она, торопливо впуская меня.

Я понял причину спешки - показывали "Улицу коронации". Видимо, Майк Болдуин уже столкнулся со своей сожительницей и любовницей Элмой Сэджуик, и ему пришлось рассказать ей о том, что он без памяти влюбился в богатую вдову Джэкки Ингрэм. Майку больше ничего не оставалось. Он был пленником любви - внешней силы, которая заставляла его поступать так, а не иначе. Как сказал бы Том, я мог ему "сопереживать". Я был пленником ненависти - силы, которая была столь же требовательной начальницей. Я сел на кушетку.

- Здравствуй, дружок, - эхом повторил старик, закрывшись от меня номером "Ивнинг ньюс". - С чем явился? - спросил он устало.

- Да так.

Ничего особенного, папаша. Кстати, я не говорил тебе, что я ВИЧ-инфицированный? Видишь ли, это сейчас очень модно. В наше время иммунная система просто обязана быть нарушенной.

- Два миллиона китаёз. Два миллиона этих пидорасов. Вот, что мы получим, после того как Гонконг отойдёт к Китаю, - он сделал глубокий выдох. - Два миллиона узкоглазых китайчат, - сказал он задумчиво.

Я ничего не ответил, не желая попадаться на эту удочку. С тех пор, как я поступил в университет и забросил "доброе ремесло", как его по привычке называли мои родители, старик стал играть роль махрового реакционера, а я революционного студента. Поначалу это было смешно, но с течением лет я вырос из своей роли, а он ещё теснее с ней сжился.

- Ты фашист. Всё это из-за неудовлетворительного размера пениса, весело сказал я ему. "Улица коронации" внезапно ослабила тиски, в которых держала душу моей мамы, и она повернулась к нам с хитрой ухмылкой.

- Не городи чепухи. Уж я-то доказал свою мужскую силу, - воинственно возразил он, намекая на тот факт, что я умудрился дожить до двадцати пяти лет, не обзаведясь при этом ни женой, ни детьми. На какой-то миг мне даже показалось, что он сейчас вытащит свой член и наглядно докажет, что я не прав. Но он не придал значения моему замечанию и вернулся к своей излюбленной теме: - Как вам понравятся два миллиона чурок на вашей улице? Я подумал о слове "чурка" и представил себе груду металлолома, лежащего на улице. Эту сцену я наблюдал каждое утро в воскресенье.

- Порой мне кажется, что я это уже где-то видел, - высказал я вслух свои мысли.

- Ну вот, - сказал он таким тоном, будто я принял его точку зрения. А тут ещё два миллиона на подходе. Как тебе это понравится?

- Ну, так все два миллиона и свалят на Каледониан-плейс! В дэлрийском гетто и без того яблоку негде упасть.

- Смейся, смейся. А с работой что? Уже два миллиона безработных. А жильё? Все эти несчастные пидоры, что живут в картонном городке. - Господи, как он меня достал. Спасибо маме, могучей хранительнице ящика для мыла, за то, что вмешалась.

- Эй вы, замолчите! Я телевизор смотрю!

Извини, мамаша. Я знаю, что немножко эгоистично с моей стороны, со стороны твоего ВИЧ-инфицированного отпрыска, требовать у тебя внимания, когда Майк Болдуин делает важный выбор, который определит его будущую судьбу. Интересно, с каким бы старым, странноватым чувачком захотелось перепихнуться этой сморщенной постклимактерической шлюшке? Не переключай канала.

Я решил не говорить им о ВИЧе. Мои родители придерживаются не очень-то прогрессивных взглядов на эти вещи. А может, и не придерживаются. Кто их знает? Во всяком случае, я не чувствую себя готовым к этому. Том всегда призывал нас пребывать в гармонии со своими чувствами. А я чувствовал, что мои родители поженились в восемнадцать лет и произвели на свет четырёх орущих сосунков, когда были в моём возрасте. Они и так уже думают, что я "голубой". Упоминание о СПИДе только укрепит их подозрения.