Трах-тебе-дох. Рассказ второй. Аморилес

Глава 10. Признание

— Я тебя выгоню! — Орал на меня тренер. — Выгоню к чертовой матери и вздохну с облегчением! — А потом, видя, что я молчу и переживаю, смягчается.

— Ты мне Алка, все нервы попортила. То прогуливаешь, то делаешь всех и выполняешь норму мастера. Ну, скажи мне? Когда уже я добьюсь от тебя чего-то стабильного?

— Мне нужен результат! Ты поняла? Ну, что ты молчишь? — А я действительно молчу и не знаю, почему у меня так.

— Значит, так! Или ты мне сейчас делаешь первое место, и мы едем на сборы, а там, на республику, или. Или, сама знаешь! Выгоню! Ты поняла меня, корова сисястая?

Это он так всегда со мной. Но мне нравится, эта его корова сисястая. А что, я и вправду такая? Даже более уважала себя. Я и сисястая! А еще от того, что я все время не оправдываю его надежд. А я и не собираюсь их ему оправдывать. Вот, если бы я ее сегодня увидела, то бы точно, все заплывы выиграла. А пока я все еще волокусь в хвосте соревнующихся. Брасом пришла пятой, а свободным стилем, или, как у нормальных людей его называют, кролем, мне сейчас предстоит плыть в следующем заплыве.

Я уже пару раз выходила в бассейн и искала ее глазами на балконе. Но не видела. Неужели она не придет? Ведь мне так хотелось ей показать и если хотите, то и доказать, что я взрослая и на что я способна.

Все. Теперь уже мне все равно. И пока объявляют состав нашего заплыва, я все никак не могу собраться и настроиться на победу. У меня все валится из рук. Я вздрагиваю от своей фамилии и следом, с балкона, откуда-то из-за спин я слышу.

— Алла! Давай, Алла!!!

Это она!!! Я ее голос услышу и за сотни метров. Ищу глазами, но не вижу, а тут команда на старт. Легко запрыгиваю на тумбу и уже оттуда мельком взглянула и вижу ее счастливое лицо и радостные глаза. Вот теперь я выиграю! Точно!

— Алка! Аллочка! Молодец!!! — Радостно беснуется тренер. — Вот уважила, вот обрадовала, на старости лет! Ты же норму мастера сделала!

Он трясет меня, обхватив за мокрые плечи, и целует, ликует и я с ним.

Пока вся эта кутерьма вокруг меня, поздравляют тренеры и девочки, я все время стреляю глазами на балкон. Но, нет! Не вижу. Ее не вижу.

С замиранием сердца выхожу в фойе. И уже ничего не вижу, кроме ее глаз! Бросаюсь и тону в объятиях.

— Валечка! Валька!!!

Потом мы идем вместе с ней, взявшись за руки, по пустынным аллеям бульвара и не говорим, только слушаем. Слушаем, как созвучно стучат сердца, как вздымаются груди взволнованно. И все это под аккомпанемент морского прибоя. Наконец я не выдерживаю и спрашиваю.

— Это, правда, что я тобой случилось?

Она молчит и я растерянно, пугаясь того, что затронула что-то больное.

— Извини! Прости меня! Я не хотела тебе сделать больно. — И смотрю на ее лицо, которое утонуло в сумерках и тени больших кленов. Глаз не вижу, но по наклону головы, поняла, что ей это больно.

— Да, нет. Ничего. — Тихо отвечает. А потом вскидывает подбородок и куда-то в темную аллею.

— Это не было больно. Я вообще ничего не почувствовала. Только страх и жестокое унижение. Беспомощное унижение. — И потом, вздохнув, горько, добавляет.

— Я же пьяная была. Сама нарвалась. Искала беретку. Пока целовалась с тобой, она видно упала. Наклонилась, а тут он сзади. Я и опомниться не успела. Только выпрямилась, когда он меня сзади схватил, и уже рот открыла, для крика, а он мне как саданул в живот. Я и повалилась. Только помню, как сильно ударилась обо что-то головой и все. Потеряла память.

— Очнулась и не пойму ничего. Все болит. Особенно груди и снизу живота. Но самое страшное, что я задыхаюсь, скрючена и руки затекли. Он же мне юбку на тело задрал и так с юбкой на голове и…

— А потом ему мало стало, так он юбку сдернул и груди покусал.

— Трусов нет. Рубашка форменная разорвана, на лифчике лямки оборваны и груди вывалились. Представляешь, какой видик?

Я и представить себе не могу, и все время ищу ее глаза. А она их отвела, вообще лицо отвернула в сторону и все это, как бы ни мне, а куда-то в темноту. Замолчала и остановилась. Я ее обняла, чувствую, как у нее вздрогнули плечи. Плачет.

— Я тебя в обиду не дам! Никому не дам! Я за тебя! Я все для тебя сделаю! Никому не дам, не позволю! Пусть только попробуют! — Это я ей так. Говорю, а у самой все от жалости к ней сжалось и похолодело.

— Пойдем, пойдем отсюда. Тебе надо быть ближе к людям, на свету. — И волоку ее безвольную к свету из темной аллеи.

Потом мы гуляли. Она очень красива в своем гражданском обличии. На ней очень красивая и модная, короткая юбочка. Из-под нее сексуально выглядывают аппетитные коленки и ляжки, блузка цветастая, сверху короткая кожаная курточка, на ногах темные туфли, на низком каблуке с яркими пряжками. Спрашивает меня. Как? Ее наряд мне понравился? Я говорю, что ей очень идет все это, особенно юбочка. Она смеется и, оглянувшись, слегка приподнимает краешек, обнажая стройные ножки в чулочках.

- Ну, как?

- Обалдеть!

Она говорит, что ее все девчонки снаряжали. И все расспрашивали, кто он, да что?

— Никак себе не могли представить, даже подумать, что я с тобой, девочкой, иду на свиданку.