Трактат о белой магии

1. Работа на ментальном плане приводит к осознанию двойственности. Ученик старается соединить душу с ее проводником, причем делает это сознательно. Он стремится слить их воедино. Он стремится осознать, что здесь и сейчас они суть ОДНО. Объединение «Я» с «не-Я» – вот его цель. Первый шаг в этом направлении делается, когда он перестает отождествлять себя с формой и начинает сознавать себя (в течение переходного периода) двойственностью.

2. Верно используемый ум, таким образом, становится способен регистрировать два типа энергии, или два аспекта проявления Единой Жизни. Он регистрирует и интерпретирует мир явлений. Он регистрирует и интерпретирует мир душ. Он чувствителен к трем мирам человеческой эволюции. Он, равным образом, становится чувствительным к царству Души. Он – великий посредничающий принцип в этот период двойственного распознавания.

3. Позднее душа и ее инструмент настолько объединяются, действуя как единое целое, что двойственность исчезает, и душа узнает себя как все, что есть, все, что было, и все, что будет.

Имеется любопытное древнее атлантическое песнопение, которое больше не используется, но в те далекие времена исполнялось посвященными, принимающими Третье посвящение – завершающее посвящение той эпохи. Вот оно. Перевод символов, в которых оно было записано, неизбежно привел к потере ритма и выражаемой мощи:

«Я стою между Небом и Землей! Я вижу Бога; я вижу формы, которые принимает Бог. Я не стремлюсь ни к кому из них. Они для меня ничего не значат, ибо одного из них я не способен достичь, а к низшему из них не испытываю больше никакой любви.

Я терзаюсь. Пространство и его Жизнь я не знаю и потому его не желаю. Время и его мириады форм известно мне слишком хорошо. Я подвешен между ними двумя, не желая ни того, ни другого.

Бог говорит с высокого Неба. Происходит перемена. Я слушаю внимающим ухом и, прислушиваясь, поворачиваю голову. То, что вижу, хотя оно и недостижимо, становится ближе моему сердцу. Прежние желания появляются вновь, но быстро умирают. Старые цепи громко звенят. Я устремляюсь вперед.

Мириады голосов звучат и сбивают меня с Пути. Раскаты земных звуков заглушают голос Бога. Я сворачиваю с прямого пути и снова вижу долго державшие меня радости земли, плоти и родства. Я теряю видение вечного. Голос Бога замирает.

Я опять терзаюсь, но лишь короткое время. Взад-вперед мечется мое малое «я», словно птица, взмывающая в небеса и возвращающаяся на дерево. И все же Бог, на Своем высоком месте, дольше удерживает малую птицу. Потому я знаю, что Бог победит и, в конце концов, подчинит мой ум и меня самого».

«Услышьте мою радостную песнь победы; работа завершена. Мое ухо глухо ко всем зовам земли, кроме тихих голосов душ, скрытых во внешних формах, ибо они – как я; я един с ними.

Голос Бога ясно слышен, и в его тонах и обертонах малые голоса малых форм затихают и пропадают. Я пребываю в мире единства. Я знаю, что все души едины.

Я влекусь вселенской Жизнью и на своем пути вперед – пути Бога – я вижу, как стихают все меньшие энергии. Я – Единый; я – Бог. Я – форма, в которой соединены все формы. Я – душа, в которой все души сплавлены воедино. Я – Жизнь, и в этой жизни пребывают все малые жизни».

Напевание этих древних формул на особых избранных нотах оказывало самое мощное действие и давало определенные результаты в некоторых древних, давно исчезнувших церемониях.

К трем кратким приведенным выше утверждениям добавим четвертое.