Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов

Мы не отвергаем, что многие умирали из страха, обманутые своим воображением, что видят своих умерших родственников, которые приглашали их к себе в гроб. Некоторые утверждали, что вампиры стучались к ним в дверь, мучили и беспокоили их или вносили в дом смертоносные болезни; но когда их расспрашивали, они отвечали только, что видели и слышали только то, что может создать расстроенное, больное воображение. Между тем, нам нужны свидетели, такие, которые бы по зрелом обсуждении уверили, что видели, слышали и спрашивали вампиров. Далее, если бы нам представили даже доказательство действий вампиров, то и тогда мы останемся при прежнем убеждении, что этих действий, совершенных вампирами, вовсе не было.

Теперь перед нами лежит письмо от 3 февраля 1745 г. из Варшавы, писанное П. Сливицким, визитатором провинции Перки. В этом письме он сообщает, что намерен писать богословское и физическое исследование о вампирах, предварительно исследовав строго предмет, и собрал для этой цели много мемуаров. Но должность визитатора и начальника конгрегации в Варшаве не позволяет ему привести в исполнение свое намерение. Спустя несколько времени он искал эти мемуары; они остались, вероятно, в руках друзей, которые брали их для чтения. В числе этих мемуаров были два определения Сорбонны, которыми запрещалось отсекать головы вампирам и издеваться над их трупами. Эти определения можно видеть, по словам Сливицкого, в указах Сорбонны за 1700–1710 г.

По замечанию Сливицкого, в Польше так убеждены были в существовании вампиров, что все отвергавшие их считались чуть ли не еретиками. В опровержение вампиров он приводит много фактов неоспоримых и много доказательств неопровержимых. «Я, говорит он, решился во что бы то ни стало дойти до самых источников, из которых выходили эти рассказы; я обращался к тем, на которых ссылались, как на очевидцев, и теперь дело дошло до того, что никто не решился утверждать, будто видел вампиров, и все начинают убеждаться в том, что все рассказы о так называемых вампирах не более как бредни и фантазии, основанные на страхе и неосновательных речах». Так писал нам (Кальмету) этот серьезный и умный священник.

Мы имеем еще одно письмо от барона Тюссена (Toissant) из Вены от 3 августа 1746 г. Барон пишет, что Е. И. Величество, будучи еще королем Тосканским, производил много процессов о фактах, совершившихся в Моравии; я не раз читал их и на деле не видел в них и тени истины, ни вероятности утверждаемого. Между тем, в этой земле смотрят эти акты, как на несомненную истину.

Мы уже представили выше возражения против того, будто вампиры выходят из гробов и возвращаются назад, не разрывая земли. Красная и жидкая кровь и гибкость членов вампиров не удивительнее ращения ногтей и волос и нетления тела; мы почти ежедневно видим трупы, не обнаруживающие никаких признаков тления и сохраняющие красный цвет кожи. Это весьма естественное явление у скоропостижных полумерших или у людей, умерших от известных болезней, не лишающих крови жидкости и членов гибкости. Ращение волос и ногтей в не истлевшем еще трупе весьма естественно: в трупе продолжается еще медленная, незаметная для наблюдения циркуляция соков, поддерживающая это ращение подобно тому, как циркуляция соков поддерживает растительность в растениях.

Убеждение Греков о возвращении бруколаков так же нелепо, как и убеждение Моравов о существовании вампиров. Только невежество, суеверие и страх вызвали в Греках эту веру, ничтожную и слепую, до сих пор поддерживаемую ее поклонниками. Рассказы о бруколаках, по словам очевидца и умного философа Турнефора, поддерживаются обольщением и обманом защитников их. Все рассказы об умерших, хрюкавших в гробах, настолько нелепы, что не заслуживают серьезного внимания и опровержения. Все и каждый согласятся, что очень часто погребают не действительно умерших; это доказывает древняя и новая история многими примерами. Тезисы Винслу и примечания к ним Бругера ясно доказывают, что других признаков истинной смерти, кроме начинающегося гниения и дурного запаха трупа, очень немного. Бесконечно многие опыты показывают, что часто мнимо умершие оживали уже после погребения их. Сколько таких болезней, в которых больной лежит без языка, движения и дыхания! А разве мало утопших, признанных умершими, которые потом оживали, когда открывали им кровь?

Все это известно и объясняет, почему некоторые вампиры, вырытые из могилы, говорили, кричали, рыдали и т. п., — потому что были еще живы. С ними поступали в высшей степени несправедливо, их умерщвляли и сжигали, отсекали им головы и пробивали сердце. И все это плод невежества и заблуждения: суеверы, принимая этих несчастных за олицетворение их фантазии, — за вампиров, боялись, что они станут беспокоить их и вредить им. Не бесчеловечно ли поступать так с этими вампирами, утверждаясь только на таком состоянии, которое возможно с каждым?

Нет ничего неосновательнее, как рассказы о явлениях и злодействах вампиров.