Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов

Как! В нашем восемнадцатом столетии существуют вампиры? <…> В царствование д’Аламбера, Дидро, Сен-Ламбера и Дюкло мы верим в вампиров, и почтенный отец Дом Кальме, бенедиктинский священник конгрегации Сен-Ван и Сен-Хидульф, настоятель Сеньона — аббатства с сотней тысяч ливров годового дохода, расположенного рядом с двумя другими аббатствами со сравнимыми доходами, печатает и перепечатывает историю вампиров, с одобрения Сорбонны, подписанного Марсильи? <…> Кальме стал историком вампиров и обошелся с ними так, как ранее с Ветхим и Новым Заветами, честно изложив все, что было сказано до него. <…> Настоящие вампиры — это монахи, которые пируют за счет и королей, и народа» [408].

Книга обеспокоила даже друзей и коллег Кальме. «Должен откровенно предупредить вас, что это сочинение многим не понравится и, боюсь, проделает некоторую брешь в вашей заслуженно высокой репутации как ученого. И действительно, как можно убедить людей в том, что все старые сказки, которые так поражали нас в детстве, являются правдой?» — писал Кальме ученый бенедиктинец Дом Ильдефонс Кателино (Cathelinot)[409].

Ученые возражения, однако, лишь подогревали интерес к книге Кальме. Его «Рассуждения», истинный «бестселлер» вампирологической литературы, за пять лет выдержали три издания (в 1749 г. в Швейцарии вышло второе издание, а в 1751 г. было издано третье, дополненное, под названием «Трактат о явлениях духов и о вампирах, или привидениях в Венгрии, Моравии и т. д.»). Уже в 1750-х гг. появились немецкие, английские и итальянские переводы.

Мало того: исследование Кальме стало богатейшим кладезем сюжетов и вдохновения для авторов вампирической литературы. Кальме мы обязаны, видимо, возникновением «Леноры» Г. Бюргера (1773) и «Коринфской невесты» Гете (1797), этой «вехи на пути к романтическим вариациям темы в произведениях Саути, Кольриджа, Лэмба, Мура, Полидори, Шелли, Китса, По, Тика, Брентано, Гофмана, Нодье, Мериме, Дюма, Бодлера, Потоцкого, Мицкевича, Гоголя, Алексея Толстого и других»[410].

Переиздавался трактат и в XIX в.; отметим английский перевод издания 1751 г., вышедший под заглавием «Мир призраков: История и философия духов, привидений и т. д.» (1850). Наконец, очередь дошла и до России — в 1866 г. книга Кальме была опубликована в Москве в переводе с немецкого, «дополненном и исправленном» переводчиком и названном «О явлениях духов». Анонимный переводчик не только подверг книгу значительным сокращениям, но и произвольно изменил порядок глав и ряда отрывков и сделал множество собственных вставок — вплоть до инвектив в адрес иезуитов и почему-то Ямвлиха и детских воспоминаний о пребывании в училище. В основном, однако, его вклад ограничился рационалистическими и зачастую крайне наивными объяснениями и теориями. Сведения, почерпнутые в нескольких научных трудах, излагались к месту и не к месту, дурным русским языком, с чрезвычайной въедливостью и школярским занудством; при этом, некоторые описанные Кальме явления толковались, в духе эпохи, как проявления животного магнетизма и виталистической «силы од» Карла фон Рейхенбаха[411].

Издание носило явно коммерческий характер: отнюдь не случайно горе-переводчик обильно и сочувственно цитировал М. С. Хотинского, автора, занимавшегося разоблачением «оккультных» феноменов от магии до месмеризма и одновременно спекулировавшего на модных эзотерических темах[412]. Заметим попутно, что в том же году и в той же типографии П. Бахметева вышла и книга О. Дебэ «Тайны сна и магнетизма, или толкование явлений царства незримого мира, пророческих снов, видений духов, обманов чувств, чернокнижия, колдовства, магии…»

Титульный лист русского издания Кальме (1866)

Книги Хотинского, Дебэ и Кальме изданы были в годы, когда в России активно распространялось спиритическое учение А. Кардека, возникали спиритические кружки, являлись медиумы, проводились сеансы, а в журналах шли дебаты о спиритизме[413] (не прошло и десяти лет, как по инициативе Д. И. Менделева была сформирована Комиссия для рассмотрения медиумических явлений[414]).

Издательская задача, таким образом, сводилась к удовлетворению общественного спроса на «сеанс черной магии» с одновременным ее «разоблачением». В предисловии на сей счет была сделана специальная оговорка: