Трактат о лущении фасоли

Через несколько дней я зашел после прогулки в кафе: сижу, пью кофе, листаю газету, и вдруг что-то заставляет меня поднять глаза. Кафе битком набито, все столики заняты, и тут я вижу, входит она — точно так же, как тогда в купе. Делает несколько шагов, оглядываясь в поисках свободного столика. Я невольно последовал за ее взглядом, однако не заметил, чтобы кто-то собирался уходить. Мне не пришло в голову пригласить ее присесть за мой столик. Наверное, я опасался, что она откажется, раз тогда, на скамейке в парке, не сочла нужным даже улыбнуться, не говоря уже о том, чтобы спросить: не с вами ли мы ехали в поезде? Да-да, я вас помню. И я снова погрузился в чтение газеты. Вдруг слышу рядом ее голос:

— Вы позволите присесть за ваш столик? Все занято. Может быть, скоро что-нибудь освободится, так что я ненадолго.

— Пожалуйста, — ответил я, возможно, слишком сухо. Но был немного обижен на нее — что тогда, на скамейке в парке, она меня не узнала, хотя мы ехали в одном купе. Сейчас было бы проще начать разговор. Я совершенно не знал, о чем с ней говорить, а продолжать читать газету было неудобно. Однако у женщин, как вы знаете, есть такая сверхъестественная способность: даже если ты что-то очень глубоко скрываешь, они это непременно обнаружат. Засомневавшись, она спросила:

— А может, вы кого-то ждете? В таком случае...

— Пожалуйста, пожалуйста, — повторил я гораздо более приветливо. И когда она села, к этим нескольким словам, естественным в подобной ситуации, словам, которые она, собственно, сама мне подсказала, полушутливо добавил: — Правда, наверное, мы всегда кого-то ждем, хоть и не всегда это осознаем.

Видимо, она испугалась:

— Ах, в таком случае извините. — И уже собралась было встать.

— Сидите, пожалуйста, — остановил я ее. — Я просто так сказал.

— В таком случае я съем пирожное и пойду, — ответила она. — Иногда не могу себе отказать, хотя следовало бы, — начала она оправдываться.

И чтобы окончательно ее успокоить, я сказал:

— Не принимайте мои слова близко к сердцу, а то не получите удовольствия от пирожного. Я бы не хотел быть тому виной. Я просто так сказал, ради красного словца.

— Я так и поняла, — ответила она.

Но женщина по-прежнему выглядела испуганной, это было видно по тому, как беспокойно она высматривает официантку, только что скрывшуюся в подсобке.

— Не волнуйтесь, официантка сейчас подойдет.

— Я не волнуюсь, — решительно возразила она. — С чего бы мне...

Мне показалось, что я коснулся какой-то болевой точки, хотя речь шла всего лишь об официантке. И наверное, захотел исправить свою неловкость, а может, была другая причина:

— Хотя мы никогда не можем быть уверенными, не свел ли нас случай.

— Какой случай? — вскинулась она.

— Ну, например: когда вы пришли, свободных мест не было. Благодаря этому мы сидим за одним столиком.

— Случай? — Она будто бы задумалась.

— Много лет назад мы с одним человеком по ошибке поклонились друг другу на улице, он принял меня за знакомого, и я принял его за знакомого, но оказалось, что мы не знакомы. Я извинился, что это всего лишь случайность. Но он не согласился и пригласил меня в кафе.

— Что ж, кафе превращают случайности в судьбу? Это вы хотели сказать? — В ее голосе прозвучала насмешка.

— Возможно, — сказал я, также чуть насмешливо, хотя не собирался иронизировать. — Все зависит от того, что мы считаем таковым. Отчего же нельзя сказать, что вы пришли потому, что я вас ждал?

— Правда? — Она притворилась удивленной, но в глазах ее читалось недоверие.

— Разве это невозможно? Разве это противоречит здравому смыслу? Тем более что мы знакомы.

— Правда? — Женщина сделала большие глаза. Я думал, она рассмеется. Но моя собеседница погасла, словно задумавшись о чем-то. — Мне кажется, вы меня с кем-то путаете, — сказала она, помолчав. Я вас совершенно не помню.

— Как это? Мы ехали в одном поезде, в одном купе. Вы вошли в... сейчас... что это была за станция?

— Это невозможно. Я приехала на машине.

— На машине? — Я не столько удивился, сколько встревожился. — Но вы сидели напротив, у двери. У вас был большой черный чемодан. Я хотел помочь вам положить его на полку, но кто-то меня опередил.

— Мне очень жаль. Я вообще не пользуюсь поездами. Терпеть их не могу. Просто не могу ездить на поезде. Это убегающее назад безнадежное пространство за окном... К тому же с поездами у меня связаны не самые приятные воспоминания.

Она немного поколебала мою уверенность. Но я ей не поверил. Чувствовал, что она меня узнала и не сомневается в том, что это я. Может, она просто играет в какую-то игру, правил которой я не знаю. Или от чего-то защищается. Но от чего?

— А помните, несколько дней назад я сидел на скамейке в парке и курил. Вы подошли и спросили, нельзя ли присесть, потому что тоже хотели закурить.

Она засмеялась:

— Я не курю! И никогда не курила. Вы в самом деле с кем-то меня путаете.

— Как это? Вы не помните? — Я не сдавался. — Вы сказали, что на всех скамейках сидят некурящие. А уходя, поблагодарили меня.