Трактат о принципах человеческого знания

147. Отсюда очевидно, что Бог познается так же несомненно и непосредственно, как всякий другой ум или дух, каков бы он ни был, отличный от нас. Мы можем даже утверждать, что существование Бога воспринимается гораздо очевиднее, чем существование людей, потому что действия природы бесконечно многочисленнее и значительнее тех действий, которые приписываются человеческим деятелям. Нет ни одного знака, указывающего на человека или действие, произведенное им, который еще сильнее не свидетельствовал бы о бытии того Духа, который есть Творец Природы. Ибо очевидно, что при воздействии на других людей воля человека не имеет другого предмета, кроме движения членов своего тела; но что это движение воспринимается и вызывает некоторую идею в духе другого человека, вполне зависит от воли Творца. Он один есть тот, кто, "объемля все словом Своего могущества", поддерживает общение между духами, дающее им возможность воспринимать существование друг друга. И, однако, этот чистый и ясный свет, который светит каждому, сам невидим [большинству человечества][65].

148. По-видимому, всеобщая жалоба немыслящей толпы состоит в том, что она не может видеть Бога. Если бы мы могли Его видеть, говорят люди, как мы видим человека, мы уверовали бы в Его бытие и, уверовав, повиновались бы Его велениям. Но, увы, нам стоит только раскрыть наши глаза, чтобы увидеть Верховного Владыку всех вещей с большей полнотой и ясностью, чем мы видим кого-либо из наших ближних. Не то, чтобы я воображал, будто мы видим Бога, как утверждают некоторые, прямым и непосредственным зрением или видим телесные вещи не сами по себе, но через созерцание того, что представляет их в существе Божием; такое учение[66], я должен в том сознаться, мне непонятно. Я хочу, однако, пояснить мое мнение. Человеческий дух или человеческая личность не воспринимается в ощущении, так как он не есть идея; следовательно, когда мы видим цвет, величину, фигуру и движения человека, то мы воспринимаем только известные ощущения, или идеи, в нашем собственном духе, а так как они представляются нашему взору во многих отдельных группах, то они служат нам для обозначения существования конечных и созданных духов, подобных нам самим. Отсюда ясно, что мы видим не человека, если под словом "человек" понимать то, что живет, движется, воспринимает и мыслит, как делаем мы, а только известную совокупность идей (collection of ideas), которая побуждает нас думать, что есть отдельный от нас источник мысли и движения (distinct principle of thought and motion), подобный нам самим, который сопровождается и представляется ею. Таким же точно образом мы видим Бога; вся разница в том, что, между тем как конечная и ограниченная совокупность идей (assemblage of ideas) указывает на единичный человеческий дух, куда бы и когда бы мы ни направили наш взор, мы во всякое время и на всяком месте воспринимаем явные следы Божества, так как каждая вещь, которую мы видим, слышим, осязаем или каким-либо путем воспринимаем в ощущении, есть знак или действие Божественного всемогущества, подобно тому как и в наших восприятиях тех движений, которые производятся людьми.

149. Итак, ясно, что ничто не может быть более очевидно для всякого способного к малейшему размышлению, чем существование Бога или Духа, ближайшим образом присущего нашим умам, производящего в них все то разнообразие идей или ощущений, которое постоянно воздействует на нас, – Духа, от коего мы безусловно и вполне зависим, короче, в "котором мы живем, движемся и существуем". Что открытие этой великой истины, в такой степени близкой и явной для ума, достижимо разуму лишь немногих, служит печальным доказательством неразумия и невнимательности людей, которые, хотя они окружены такими ясными проявлениями Божества, столь мало поражаются ими, что кажется, будто они ослеплены избытком света.