Трактат о семи лучах. Том 2. Эзотерическая психология.

А теперь мы подходим к двум проблемам, связанным с высшими психическими способностями, но более важными и зависящими скорее от развития умственной природы, чем от обусловленного солнечным сплетением сознания.

Проблема развития мистического видения

Этот процесс постижения цели, соприкосновения с идеалом и лицезрения множества вуалирующих душу символов, которые образно отображают основное предназначение и конечную цель, есть признанная прерогатива устремлённого мистика. Мистическая литература всех мировых религий изобилует, как вам известно, описанием подобных видений, охватывающих весь спектр от более сексуального подхода Песни Соломона или писаний церковных мистиков-женщин до удивительных откровений древних Пуран или Апокалипсиса. Они варьируются от возвышенной "жизни желания" мистиков до подлинных предвидений будущего расы, которые мы находим в пророческих Писаниях. Я не намерен подробно распространяться на эту тему. В этом детально разбираются и современные психологи, и религиозные наставники, и церковные писатели. Я же хочу лишь коснуться воздействия таких переживаний на самого мистика. Прошу вас помнить о том, что я обобщаю, а не конкретизирую.

Как правило, мистики сталкиваются с четырьмя трудностями:

1. Ослабление жизнеспособности. Мистика так неотступно влечёт "вверх" (как он считает и называет это), в мир его мечтаний, к субъекту его идеализма или к духовному идеалу (персонифицированному или неперсонифицированному) его устремления, что он обращает вспять нормальный, здоровый процесс продвижения по "Пути постоянной материализации Реального". Он всецело живёт в мире своего устремления, пренебрегая жизнью на физическом плане и не только становясь непрактичным, но и отвергая жизнь на этом плане. Он направляет все свои жизненные силы вверх, отчего страдают физическое тело и жизнь на физическом плане. В техническом смысле, силы солнечного сплетения не поднимаются в сердечный центр, как должны, а энергия сердца не изливается в бескорыстной любви к человечеству. Все они фокусируются и распределяются на высшем уровне астрального сознания, питая силы астрального тела. Таким образом нормальный процесс они меняют на противоположный, отчего тяжко страдает физическое тело.

Изучение жизни святых и мистиков позволит выявить обилие в ней трудностей такого рода, и даже в сравнительно редких случаях определённого служения человечеству мотивом нередко (я бы сказал, как правило) являлось удовлетворение ощущаемого требования или обязательства, несущее эмоциональное удовлетворение и награду самому мистику. Снижение жизнеспособности бывало зачастую столь сильным, что приводило не только к нервному истощению, трансам и прочим патологическим состояниям, но и к смерти.

2. Заблуждение. Драматизм жизни мистика и постоянное культивирование видения (каким бы оно ни было) во многих случаях приводили к серьёзным - в случае их нераспознания - психологическим сложностям. Видение поглощало всё внимание мистика, и вместо того, чтобы вывести из него цель, которой когда-нибудь он мог бы достичь, или утвердить его в своём сознании как символ внутренней реальности, которую он когда-нибудь познает, - что обязательно должно произойти, - он жил, замыкаясь в собственной мыслеформе об этой цели. Эта могучая мечта, эта утвердившаяся мыслеформа (выстраиваемая год за годом устремлением, почитанием и жаждой) доводила его до такой одержимости, что в итоге он принимал символ за реальность. Некоторые просто умирали в экстазе отождествления со своим видением. Замечу между тем, что подлинное достижение мистической цели, которая уже не видится где-то впереди, а является свершившимся фактом, ещё никогда никого не убивало. Убивает заблуждение. Только когда жизнь фокусируется в астральном теле, когда туда же направлен нисходящий поток душевной силы и когда сердечный центр получает чрезмерную энергетическую подпитку, мистик умирает от своего устремления. Если же смерти не происходит (что в общем-то необычно), не миновать серьёзных психологических затруднений. Это очень беспокоило деятелей церкви во все времена так же, как и современных психологов, и навлекло дурную славу на весь предмет мистического раскрытия, особенно в нынешнюю научную эпоху.

Материализация видения в астральной материи, его развитие силой эмоции (принимаемой за преданность) и неспособность мистика ни войти в сферу ментального восприятия, ни придать своей идеалистической мечте физическое выражение и лежат в корне этих бед. Человек вводится в заблуждение тем лучшим, что в нём есть, становится жертвой галлюцинации, воплощающей всё самое высокое, что ему ведомо. Он пленён наваждением духовной жизни и не может отличить видение от Плана, фикцию нереального, выросшую за века мистической активности, от Реального, вечно стоящего на заднем плане жизни интегрированного человеческого существа.