Трактаты

ФЕОФАН: Этот Варлаам и после него тот другой, стали опасными для нас и для благочестия, потому что, поревновав не только Арию но Савеллию Ливийцу, назвали многобожниками святых и всех православных, говоривших иногда об одной – во многих смыслах – божественности, а иногда называвших не только сущность, но и нетварную силу и энергию, как это показано выше, божественностью Того же Бога. А сами они некогда называли нетварной божественностью Божией одну лишь оную сверхсущественность, а укорененные в ней энергии – тварными (подобно тому, как Арий называл единственно нетварной ипостась Отца, а прочие – тварными); а теперь называют энергию неотличимой от сущности (как Савеллий говорил, что ипостась неотличима от сущности), и таким образом, противопоставляя единству божественности различение и собирая от Священных Писаний речения об одной божественности, худо выступают против православно мудрствующих о том и другом. Ты же, приводя их слова к правилу благочестия, которое божественность Одного и Того же Бога называет иногда одной, а иногда говорит, что это не одна лишь сущность, покажешь, что они сами воистину суть многобожники, как худо говорящие о тварной и нетварной божественности Бога и учащие, будто одна лишь Его сущность является нетварной божественностью, а зрительную силу Вдущаго вся прежде бытiя и Его достоинство, и власть, и промысл низводящие до уровня твари. Ведь так и Бог для них будет местами тварным, местами нетварным, и разделенным на противоположности. Они даже не хотят принять во внимание ни Сына, ни Духа Святого: ведь Каждый из Них по неизреченен равно с Отцом. Если опять же они скажут, что энергия неотличима от сущности, сливая их воедино, то снова, согласно тому же правилу благочестия, скажи: «как же тогда одна описывается как умопостигаемая, а другая – как непостижимая божественность Того же Бога; неизреченно видимая достойными в силе Духа и всем абсолютно невидимая; причаствуемая и непричаствуемая?» Ведь не благочестиво даже помыслить сущность Божию умопостигаемой или причаствуемой, или видимой тварями, как мы это показали в прошлом собеседовании.

11.

Но видишь, как хорошо таковые вещи, приходя в столкновение друг с другом, возжигают верным свет благочестия, а против непокорных испускают огонь осуждения?

ФЕОТИМ: Очень хорошо. Ибо и я сам научился на опыте, стяжав уже из этого более ясный ум, чтобы отчетливее видеть истину благочестия. Ведь таким образом мы говорим, что и единый Дух утверждаем неделимым, когда называем Духом саму сущность или ипостась; а в другое время, ведя речь по отдельности о божественных выступлениях и энергиях одного божественного Духа, мы называем Его многочастным и научаемся, что Один является семью, и что Он допускает причастие Себе. Ты же называешь непричаствуемой сущность и природу Божию?

ФЕОФАН: Да – безымянную оную и вышеименную.

ФЕОТИМ: А причаствуемой и умопостигаемой – силу и энергию, о которой сказал великий Василий, что она постигается из творений?

ФЕОФАН: Именно так. Причем есть много различий в причастии Богу, как это сказано нами в трактате «О божественных энергиях и их причастии» и в предшествующем этому собеседовании.

12.

ФЕОТИМ: А энергией ты называешь нечто иное по сравнению с сущностью, так как она отличается от нее, но неотделимое от нее?

ФЕОФАН: Так же как и ипостась от сущности: ибо каждое из этих понятий отличается значением имени.

ФЕОТИМ: Может быть, ты и энергию считаешь ипостасью?

ФЕОФАН: Да не будет. Ибо ни одна из таковых энергий не является воипостасной, то есть, самоипостасной, чтобы нам говорить словами великого Василия.

ФЕОТИМ: Однако, ты говоришь, что и посредством этой энергии Бог причаствуется причащающимися?

ФЕОФАН: Насколько они вмещают.

ФЕОТИМ: А по сущности ты называешь Того же Бога непричаствуемым.

ФЕОФАН: Да.

ФЕОТИМ: Поистине вздорны их речи против вас. Ибо как Тот же самый будет иным? Как затем будет выступление одним и тем же с неподвижностью, и причастие с непричаствуемостью, и явление с сокровенностью? Ведь они по необходимости отличаются друг от друга, но не могут относиться к разным, коль скоро они нетварны.

ФЕОФАН: Если же одни из них тварны, а другие нетварны, о, честный Феотим, то они будут и разных сущностей.

ФЕОТИМ: Как же иначе?!

ФЕОФАН: Воистину многобожники те, кто так разделяет их. Когда же, с другой стороны, они полагают абсолютно тождественным явление сокровенности и неподвижности и постоянству выступление, и непричаствуемости божественное причастие и приобщение, или, – что то же самое, – Божией сущности божественную благодать и энергию, то очевидно, что Божество становится абсолютно постижимым, что есть не меньшее многобожия зло. Впрочем, нами уже достаточно сказано об этом. Полагаю, ты и сам скажешь так.

ФЕОТИМ: В высшей степени, и к тому же несомненно точно и благочестиво.

13.

ФЕОФАН: Дойдя до этого места, я должен уточнить еще кое-что.

ФЕОТИМ: Что же это такое?