Трактаты

8. А о явившейся на Фаворе славе говорит божественный Дамаскин: «слава, природно (φυσικώς) исходя{стр. 128}щая от божественности, сделалась общей [для нее] и тела по причине ипостасного тождества» [400]. Стало быть, оное Владычнее прибавление [401] имело ее всю, а не неотчетливо причащалось ее. А участие [в ней] других есть как бы черпание из резервуара, ибо от исполнения Его, — глаголет [Писание], — мы вси прияхом [402], и просветятся праведницы яко Солнце [403], то есть, как Христос просветился на горе, когда Он явился сообразно неизреченному оному будущему явлению, коего прелюдию Он показал посредством несовершенного озарения [404] на Фаворе, [самим] делом вводя в тайны будущего. Что это, конечно же, не просто свет поклоняемого Тела, а сияние божественности, помимо прочих богословов утверждает и боговдохновенный сладкопевец Церкви Косьма, поющий в ней [т. е., Церкви] Христу: «очерневшее во Адаме [405] естество облистати паки сотворил еси, претворив й в Твоего божества (θεότητος) славу же и светлость» [406]. А что подобает веровать, что эта же божественность есть и Отца и Духа, помимо прочих богословов убеждает и ничуть не менее предыдущего божественный певец Церкви Дамаскин, поющий в ней: «Приидите, мне покоритеся [407], людие, возшедше на гору святую, узрим мысленно божество невещественное Отца и Дух а, в Сыне Единороднем облистающее» [408].

{стр. 129}

9. Итак, поскольку Боговой является и та божественность, которую вы называете тварной, то вы собственно и есть говорящие, что у Бога две божественности, когда, — подобно Арию и Евномию, называвшим и Сына тварным Богом, — говорите, что они настолько различаются друг от друга, что им никогда не сойтись в одну. Так что, клевеща и выдумывая про нас небылицы, вы перекладываете на нас свои собственные худые мудрования. А настоящим различием [вашим] с нами, несомненно, является то, что божественную благодать мы называем нетварной, а вы — тварной. Итак, поскольку Господь пришел на землю и соделал, по Писаниям, достойных общниками Своей божественности, то вы, называя тварной эту усвоенную святым благодать божественности, либо отрицаете общение и соединение святых с Богом, либо и саму божественность Бога, которой по благодати приобщились они, считаете тварной, и таким образом опять же делаете Бога тварью.

10. Скажи же, эту одну, которую вы называете нетварной, божественность, вы считаете также и невидимой, или нет?

ВАРЛААМИТ: Не только невидимой, но и непостижимой уму, и непричаствуемой; ведь мудрый паче кого бы то ни было в божественном Максим говорит: «Един Бог, потому что едина божественность, Единица безначальная, простая, сверхсущностная, неделимая и нераздельная» [409], а не умопостигаемая (νοητή), ни видимая, ни причаствуемая.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Отлично! То, что вы приводите это речение святого лишенным жизненно важного [контек{стр. 130}ста], будет показано позже. Пока же пусть остается. Кажется ли тебе, что все святые думают и учат так?

ВАРЛААМИТ: Очень даже.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: По крайней мере, более других точный в словах о Боге (έν θεηγορία) Василий, во многих местах [своих сочинений] это говорящий и всегда так думающий, с другой стороны в некоторых случаях сам говорил о «красоте» поистине Сильного, то есть Бога: «умопостигаемая Его и созерцаемая красота; ведь [только] то поистине красиво, что превосходит всякое человеческое восприятие и возможность, и постижимо одной лишь мыслью» [410]. Не кажется ли тебе, что Того же Самого Бога божественность он называет не только абсолютно непомыслимой, но и умопостигаемой? И не только умопостигаемой, но и созерцаемой? Поэтому он и дальше говорит: «видели же Петр и Сыны Громовы на горе Его красоту, светлейшую светлости солнца, и удостоились воспринять очами начатки Его славного [второго] пришествия» [411].

11. ВАРЛААМИТ: И где такое говорит великий Василий?