Трактаты

ПРАВОСЛАВНЫЙ: В «Нравственных словах», разъясняя сорок четвертый псалом Давида. Пусть выступит также и согласный с ним великий в богословии Григорий, ибо и он, воздав почести единой невидимой и непомыслимой божественности почитаемой Троицы, затем сам же негде пишет: «Свет — и показанная на горе ученикам божествен{стр. 131}ность, превышающая крепостью слабое зрение» [412]. Видишь, что и он знает божественность Бога не только невидимую, но и видимую, которая тоже является нетварной, поскольку нетварен и соответствующий ей свет? Так же точно и Златоустый отец назвал его лучом божественности, «ибо светлейшим Себя Самого, — говорит он, — явился Господь, когда божественность показала свои лучи» [413]. А Симеон, боговдохновенный толкователь (μεταφραστής), говорит, что главный из богословов Иоанн, «видел на горе саму приоткрывшуюся божественность Слова» [414]. Но и пересказывая вкратце [учение] богоносных отцов, он говорит: «поскольку всякое помышление входит в сердце через представление чувственных [предметов], то тогда освещает его [т. е., сердце] блаженный свет божественности, когда оно совершенно упразднится от всех [них] и станет свободным от их образов» [415], если действительно эта светлость показывается чистому уму по лишении всех мыслей. А что не только видится, но и причаствуется этот самый свет истинно созерцающими, показывает говорящий, что «награда за добродетель — это стать богом и облистаться чистейшим светом, став сыном оного дня [416], который не обрывается мраком [417], ибо его творит иное Солнце, испускающее истинный свет, Которое сообщает достойным постоянный и не переменяющийся свет и самих причастников оного света делает иными солнцами» [418], просветятся бо, — глаголет, — праведницы яко Солнце [419]. Поэтому божественный песнопевец Митрофан [420], {стр. 132} воспевая, говорит: «трисияннаго света, Блаже, и единаго сияния Божества насладитися сподоби ны» [421]. И еще: «Иже по существу невидимое Слово, [яко] человек узрелся еси, человека призывая ко причастию Твоего Божества» [422]. Видишь ли ясно, что не только абсолютно невидима, непомыслима и непричаствуема божественность, но и — [правда] для одних лишь святых — непостижимым образом видимой, умопостигаемой и причаствуемой является божественность Бога? Так что вы, называя тварной сию сущую превыше ума Божию божественность и светлость, — ведь она хотя и причаствуется, видится и уразумевается, но, как ты слышал, неизреченно является святым, когда от крайней чистоты их сердце становится свободным от образов и видов, — разве [тем самым] вы не явным образом делаете тварью Бога?

12. Но поскольку вы и нетварной называете Его божественность, то Бог у вас получается сложным и, так сказать, тварно–нетварный, состоящим из двух весьма противоположных [одна другой] божественностей — тварной и нетварной. А если вы не согласитесь говорить так, поскольку невозможно, чтобы один и тот же Бог имел тварную и нетварную божественность, то вам тогда явно угрожает опасность чтить двух богов, противоположных друг другу: {стр. 133} одного обладающего тварной, а другого — нетварной божественностью. Так что вы, сами очевидным образом недугуя гнуснейшим двубожием, как вы явили это в этом году на Соборе, ложно обвиняете в этом нас и всех святых, проповедующих единого во всех отношениях Бога, ибо и великий Дионисий богословствовал об одном и том же Боге иногда как о могущем быть видимым, помышляемым и причаствуемым, а иногда как о невидимом, непричаствуемом и непостижимом для ума; или, говоря обобщенно, всецелоумопостигаемом (παννόητον) [423] и не поддающемся постижению умом (άνεννόητον), тогда как о том, чтобы Он был одновременно тварным и нетварным Богом, как обладающий тварной и нетварной божественностью, мы до сего дня еще не слышали.

13. ВАРЛААМИТ: Мы из всего этого заключаем (συνάγομεν) об одной божественности.