Трактир «Ямайка»

На мгновение она заколебалась, испытывая еще большее чувство вины и неловкости.

– Это брат моего дяди, – нехотя ответила она, как на исповеди, словно принуждая себя сознаться в содеянном грехе.

Каким бы ни было мнение Фрэнсиса Дейви о ней до сих пор, оно вряд ли теперь улучшилось. Ведь всего неделю назад она называла Джосса Мерлина убийцей, а теперь поехала с его братом как ни в чем не бывало поразвлечься на ярмарку, будто обычная прислуга из бара.

– Вы, конечно, дурно думаете обо мне, – поспешно продолжила она. – Не доверяя дяде и презирая его, едва ли было благоразумно довериться его брату. Сам он тоже нечестен, более того – он вор, я это знаю. С самого начала он признался мне в этом. Но за всем этим… – Тут она вконец сбилась и умолкла. Ведь Джем и вправду не стал отрицать своей вины и не пытался опровергнуть ее подозрений. А она без всяких оснований и вопреки здравому смыслу сама для себя пыталась оправдать его, не в силах освободиться от чувства, что вспыхнуло в ней, когда под покровом ночи он обнимал и целовал ее.

– Вы полагаете, брат ничего не знает о ночном промысле трактирщика? – – вопрошал мягкий голос. – Он не связан с теми, кто пригоняет повозки в "Ямайку"?

Горестно покачав головой, Мэри произнесла:

– Я не знаю, у меня нет доказательств. Он не желает говорить об этом, только плечами пожимает. Но одну вещь он мне сказал: он за всю жизнь никого не убил. И тут я ему верю. Он говорил также, что мой дядя сам так и лезет в руки правосудия и скоро попадется. Он наверняка не стал бы так утверждать, если бы был с ним в одной шайке.

Теперь она говорила, стараясь скорей разубедить себя, чем своего собеседника. Невиновность Джема вдруг стала для нее важнее всего на свете.

– Помнится, вы упомянули, что немного знакомы со сквайром, – быстро промолвила она. – Может быть, вы имеете на него влияние. Вы, несомненно, могли бы уговорить его проявить к Джему милосердие. Все-таки он молод и мог бы начать жизнь заново. При вашем положении это нетрудно.

Из-за молчания викария Мэри испытывала еще большее унижение. Чувствуя на себе холодный взгляд его бесцветных глаз, она поняла, какой нелепой дурочкой должна была казаться ему, как по-женски глупо вела себя. Должно быть, он догадывался, что она просит за мужчину, с которым впервые в жизни целовалась, и, конечно же, в душе презирал ее.

– Мое знакомство с мистером Бассетом из Норт-Хнлла весьма поверхностно, – мягко ответил он наконец. – Раз или два мы обменялись с ним приветствиями и поговорили немного о наших приходах. Едва ли ради меня сквайр пощадит вора, особенно если тот окажется виновным, да к тому же выяснится, что он брат хозяина "Ямайки".

Мэри молчала. Снова этот служитель церкви произносил слова, продиктованные логикой и житейской мудростью, и ей нечего было возразить ему. Но, охваченная любовной лихорадкой, она не способна была внять голосу разума. Его слова лишь еще больше будоражили ее и приводили в полнейшее смятение.

– Я вижу, вас беспокоит его судьба, – произнес викарий, и Мэри попыталась уловить, что прозвучало в его голосе – насмешка, укор или понимание. Но, не дав ей времени на раздумья, он продолжал:

– А если ваш новый друг повинен и в других вещах – в сговоре с братом, в посягательстве на имущество, а может быть, и на жизнь других людей, – что тогда, Мэри Йеллан? Вы по-прежнему будете пытаться спасти его? – Она почувствовала, как на ее ладонь легла его рука, прохладная и бесстрастная. И тут Мэри не выдержала: все, что она испытала за этот долгий день, все тревоги и волнения, страх и отчаяние, безрассудная любовь, овладевшая ею к человеку, которого она сама же погубила, – все переполняло ее сердце, и она разрыдалась, как ребенок.

– Я не могу этого вынести, – проговорила она, всхлипывая в отчаянии.

– Я готова была терпеть и жестокость дяди, и жалкую тупую покорность тети Пейшнс, даже страх и одиночество в этой жуткой "Ямайке". Нет, я бы не сбежала. Одиночество меня не страшит. От этого единоборства с дядей испытываешь некоторое, хоть и горькое, удовлетворение. Оно даже придает храбрости, и я чувствую, что в конце концов смогу одержать над ним верх, что бы он там ни говорил и ни делал. Я приготовилась вырвать тетю из его рук и добиться, чтобы свершилось правосудие, а потом, когда все будет кончено, устроиться где-нибудь на ферме, работать и жить независимо, как живут мужчины, как жила прежде сама. Теперь же я больше не в силах рассуждать и строить планы на будущее. Я мечусь, как зверек, попавший в силки. И все из-за этого человека, которого я презираю. Мой разум, мои понятия восстают против чувства, которое я испытываю к нему. Я не хочу любить вот так по-женски, мистер Дейви. Я не желала такой любви. Не нужна мне эта страсть, боль… Не желаю мучиться так всю жизнь. Я не могу этого вынести!