Трактир «Ямайка»

– Ну что ж, пошли, – сказал он. – Думаешь, я буду валандаться с тобой тут всю ночь? Пошутили – и будет. Шутка хороша в меру, а потом приедается. Открой кухонную дверь, поверни направо и шагай по коридору прямо, пока не велю остановиться. Через бар тебе не убежать, все двери и окна крепко заперты. А у тебя небось руки так и чешутся пощупать вещички, привезенные с берега. Вот и проведешь с ними всю ночь в кладовке. Пейшнс, дорогая, знаешь ли, по-моему, мы впервые привечаем гостя в "Ямайке". Мэри я не считаю, она здесь своя.

Он довольно рассмеялся. Настроение его резко изменилось.

Ткнув разносчика прикладом в спину, он вывел его из кухни и по темному коридору препроводил в кладовую. Дверь, которую недавно сквайр Бассет и его слуга взломали столь бесцеремонно, была укреплена новыми планками и перекладиной и стала еще прочнее. Джосс Мерлин бездельничал не всю неделю.

Замкнув дверь кладовой на ключ, трактирщик с прощальным напутствием своему приятелю не накормить собой крыс, которых и без того прибавилось, вернулся на кухню, хохоча во все горло.

– Я так и думал, что Гарри скиснет, – заявил он. – По его глазам видел, задолго до этой заварухи. Пока тебе везет в игре, он на твоей стороне, но стоит удаче отвернуться, он тут же укусит за руку. Он весь позеленел от зависти, насквозь прогнил. Они все мне завидуют. Знают, что у меня есть мозги, и ненавидят за это. Чего это ты так уставилась на меня, Мэри? Лучше кончай поскорей с ужином и ступай спать. Завтра ночью тебе предстоит отправиться в долгий путь, и сразу же предупреждаю вас обеих: он будет нелегким.

Мэри смотрела на него через стол. В том, что она не поедет с ним, она не сомневалась ни секунды. Он мог думать все, что ему заблагорассудится.

Несмотря на перенапряжение и усталость от всего, что ей пришлось вынести, голова ее была полна планов.

Во что бы то ни стало ей нужно выбраться отсюда до завтрашней ночи и попасть в Олтернан. А там она наконец сможет снять с себя непосильный груз ответственности. Дальше действовать придется уже не ей. Тете Пейшнс, конечно, сильно достанется, да и ей поначалу, верно, тоже. Она ничего не понимала в хитросплетениях и сложностях судопроизводства, но, по крайней мере, справедливость восторжествует. Они с тетей Пейшнс, конечно же, восстановят свое доброе имя. Глядя на дядю, который сидел перед ней с набитым черствым хлебом и сыром ртом, она представила себе, как он будет стоять со связанными за спиной руками, бессильный, впервые – и теперь уже навсегда. Ее воображение рисовало эту картину, добавляя все новые штрихи.

Тетя Пейшнс со временем оправится; годы высушат ее слезы, и она обретет, наконец, душевный покой. Потом Мэри начала думать, как его поймают и арестуют. Может быть, как он задумал, они тронутся в путь, и Джосс, крепко держа вожжи в руках, будет самоуверенно посмеиваться. Но как только они свернут на дорогу, их окружит большая и хорошо вооруженная группа людей. Вот тут-то, когда он безуспешно попытается вырваться и будет брошен на землю и связан, она наклонится к нему и с улыбкой промолвит: "А я-то думала, что у вас все-таки есть мозги, дядюшка". И он поймет.

Мэри оторвала взгляд от трактирщика и повернулась к шкафу, чтобы взять свечу.

– Я не буду сегодня ужинать, – сказала она.

Подняв глаза от куска хлеба, лежащего у нее на тарелке, тетя Пейшнс огорченно забормотала, но Джосс Мерлин пнул ее ногой, чтобы та замолчала.

– Пусть подуется, коли охота, – заметил он. – Ну не поест она, подумаешь! Женщинам и животным полезно поголодать, от этого они становятся сговорчивей. Завтра утром ей уже не придет в голову что-то там из себя строить. Постой-ка, Мэри, ты будешь спать спокойнее, если я закрою твою дверь на ключ. Не хочу, чтобы кто-нибудь шнырял по коридору.

Взгляд его скользнул на ружье у стены, а потом машинально он посмотрел на все еще открытый ставень.

– Закрой окно на задвижку, Пейшнс, – задумчиво произнес он, – и набрось перекладину на ставень. Как поешь, можешь идти спать. Сегодня я останусь в кухне.

Жена со страхом посмотрела на него, пораженная его тоном.

Она хотела что-то сказать, но он ее оборвал.

– Ты что, все еще не научилась не задавать мне вопросов? – заорал он.

Она сразу же поднялась и направилась к окну. Мэри остановилась у двери с зажженной свечой в руке.

– Ну, – буркнул он, – чего ты там торчишь? Я ведь сказал тебе, иди.

Мэри вышла в темный коридор. Из кладовки в конце коридора не доносилось ни звука. Она подумала о разносчике, лежащем там в темноте и напряженно прислушивавшемуся к любому звуку в ожидании рассвета. Мысль о нем была отвратительна: он был сам, как крыса, среди своих собратьев. Внезапно она вообразила, как он крысиными лапами скребется в дверь и грызет дверную раму, пытаясь в ночной тиши выбраться на свободу.

Девушка содрогнулась и испытала странную благодарность к дяде за то, что он решил сделать ее пленницей. В эту ночь дом казался предательски опасным. Эхо ее шагов по каменным плитам гулко разносилось по всему дому.