Трактир «Ямайка»

— Мистер Бассат готов самого себя подозревать. Он опросил всех и каждого, кто живет здесь в радиусе десяти миль. Но, оказывается, еще всякие странные личности бродили прошлой ночью по дорогам, и имя им легион. Потребуется неделя, если не больше, чтобы добиться правды от каждого из них; но все равно мистера Бассата это не путает.

— Что сделали с… моей тетей?

— Сегодня утром их отвезли — обоих — в Норт-Хилл, там их и похоронят. Все уже устроено, вам не о чем беспокоиться. Ну, а что касается остального, поживем — увидим.

— А разносчик? Его не отпустили?

— Нет, он сидит под надежным замком и сотрясает воздух проклятьями. Мне этот тип не по душе. Да и вам, думаю, тоже.

Мэри отложила вилку, которую поднесла было к губам, и опять оставила еду нетронутой.

— Что вы имеете в виду? — спросила она настороженно.

— Только то, что вы не любите разносчика. Я вполне вас понимаю, ибо более неприятный и отталкивающий малый мне никогда еще не попадался. Я знаю от Ричардса, конюха мистера Бассата, что вы подозревали разносчика в убийстве и так и сказали самому сквайру. Отсюда мое заключение, что вы его не любите. Остается только пожалеть, что запертая комната доказывает его невиновность. Из этого человека получился бы отличный козел отпущения, и это избавило бы нас от многих неприятностей.

Викарий продолжал ужинать с отменным аппетитом, но Мэри было не до еды, и когда он предложил ей добавку, она отказалась.

— И что же сделал разносчик, чтобы до такой степени навлечь на себя ваше неудовольствие? — поинтересовался священник, не желая отступать от этой темы.

— Он однажды напал на меня.

— Так я и думал. Он соответствует определенному типу. Вы, конечно, не поддались ему?

— По-моему, я его сильно ушибла. Больше он меня не трогал.

— Могу себе представить. И когда это случилось?

— В Сочельник.

— После того, как я вас оставил у Пяти Дорог?

— Да.

— Я начинаю понимать. Значит, в ту ночь вы не вернулись в трактир? Вы столкнулись с трактирщиком и его друзьями на дороге?

— Да.

— И они взяли вас с собой на берег, чтобы получше позабавиться?

— Пожалуйста, мистер Дейви, не спрашивайте меня больше ни о чем. Я предпочла бы не говорить о той ночи, ни сейчас, ни в будущем, никогда больше. Есть вещи, которые лучше глубоко похоронить.

— Мы не будем говорить об этом, Мэри Йеллан. Я виню себя за то, что позволил вам тогда продолжать путь одной. Глядя на вас сейчас, на ваш ясный взгляд и чистую кожу, на то, как вы держите голову, и прежде всего на линию вашего подбородка, не скажешь, что на вас сильно отразилось то, что вы испытали. Слова приходского священника, быть может, немногого стоят, но вы выказали замечательную стойкость. Я восхищаюсь вами.

Мэри взглянула на него, потом опять отвела глаза и принялась крошить в руке кусочек хлеба.

— Когда я думаю о разносчике, — продолжил викарий немного погодя, щедро накладывая себе тушеного чернослива, — то чувствую, что убийца поступил очень неосторожно, не заглянув в запертую комнату. Возможно, его поджимало время, но минута или две вряд ли решили бы исход дела, а ему, бесспорно, следовало бы сделать свое дело тщательнее.

— Каким образом, мистер Дейви?

— Да заплатив разносчику сполна.

— Вы хотите сказать, что он мог убить и его?

— Вот именно. Гарри-разносчик живой не украшает мир, а мертвый он по крайней мере кормил бы червей. Таково мое мнение. Более того, если бы убийца знал, что разносчик напал на вас, у него была бы достаточно веская причина убить его дважды.

Мэри отрезала себе кусочек кекса, которого ей совсем не хотелось, и заставила себя поднести его к губам. Делая вид, будто ест, она пыталась сохранить самообладание. Однако рука, державшая нож, дрожала, и ничего хорошего из этого не вышло.

— Не понимаю, — сказала она, — какое я имею к этому отношение.

— Вы слишком скромного мнения о самой себе, — ответил викарий.

Они продолжали есть молча. Мэри сидела, опустив голову и неподвижно уставившись в тарелку. Инстинкт говорил ей, что Фрэнсис Дейви водит ее, как рыболов рыбу на леске. В конце концов она не выдержала и выпалила вопрос:

— Значит, мистер Бассат и все вы не слишком преуспели, и убийца все еще на свободе?

— Ну, не то чтобы мы совсем ничего не сделали. Некоторый прогресс уже есть. Разносчик, например, в безнадежной попытке спасти свою шкуру дает показания и выдает сообщников, стараясь изо всех сил, но он не очень нам помог. Мы получили от него неприкрашенный отчет о работе, проделанной на берегу в Сочельник, — в которой, по его словам, он не принимал участия, — а также смогли кое-как свести воедино долгие месяцы бесчинства, творившиеся до этого. Среди прочего мы услышали также о повозках, которые приходили в трактир «Ямайка» по ночам, и он назвал нам имена своих товарищей. Правда, только тех, кого знал. По-видимому, организация была гораздо больше, чем мы предполагали до сих пор.

Мэри ничего не сказала. Она отрицательно покачала головой, когда хозяин предложил ей чернослив.